— На кой кому-то нужно взрывать динамит на пустом месте? — резонно ответил Ронни. Это было где-то за оврагом. Пригороды там уже кончаются.
Я подумала, что хорошо, что взорвалось на востоке, а не на западе. На запад от нас находится центр города, где все главные гостиницы. Катастрофа на окраине, за пригородом или даже на краю дальнего пригорода означает, что никакой заезжий рок-н-рольщик точно не пострадал. Направлению в сторону нашего дома место взрыва тоже не соответствовало. Так что можно было, кажется, расслабиться.
— А что, — сказал брат, сев в машину — может, съездим, посмотрим, чего там случилось?
— Уроки, — ответила Петси. — Уроки, уроки, уроки.
— Да и настроения уж нет, — сказала Пенси. — Я устала и хочется плакать.
— И мать ждёт, — закончил Ронни. — По-любому закатит скандал, что так поздно вернулся.
— Ладно, значит, в газетах прочтем, — решил Джон.
Моего мнения как-то не спросили, да я особо и не старалась его сформулировать. О пережитом хотелось скорее забыть. Кроме того, возвращаться домой слишком поздно действительно не следовало, чтобы не отбить желание у родителей отпустить меня и на завтрашний концерт тоже.
Словом, мы двинулись восвояси и всю оставшуюся дорогу ехали молча.
5. Я общаюсь с папой
Любимое папино кресло — шарообразное, словно спутник, из полистирола и дралона, белое снаружи и оранжевое внутри. Возле него располагается торшер такой же формы — в виде шара на параболической подставке. Корпус телевизора, стоящего напротив, — тоже пластиковый шар, подвешенный к потолку. С каплевидной формой плексигласового журнального столика перекликаются оранжевые кругляшки, плавающие внутри лавовой лампы. В общем-то углов в гостиной нет: и узор на обоях, и экран телевизора, и папино пузо — всё имеет примерно одну и ту же обтекаемую конфигурацию. О наших отношениях такого не скажешь.
Когда мы вошли в дом, отец как всегда восседал в своём шаре с газетой.
— Ну наконец-то! — воскликнул он. — Куда вы запропастились?! Мы тут уже думали полицию вызывать!
— Папа, ты не представляешь, что случилось по дороге… — начала я.
Но Джон перебил:
— Этот Элвис два часа не затыкался! Я уж думал, он не кончит никогда.
— Какие два, смеёшься?! Он пел минут сорок! Пап, когда мы ехали обратно, за домами что-то взорвалось, и мы подумали…
— Что ты несёшь?! — оборвал меня Джон.
Я удивлённо взглянула ему в глаза.
— Ты чего?
— А ты чего?
— Я просто хотела про взрыв рассказать.
— Про какой еще взрыв? Ты кино, что ль, пересмотрела?
На секунду я утратила дар речи, поэтому не нашлась, что ответить. Так что Джон продолжил:
— Пап, эти девчонки вечно что-нибудь выдумывают.
— Джон! Ты ж сам сказал, что это атомная!..
— Атомы, Ава, это мельчайшие частицы, из которых состоит вся материя, пора бы уже это выучить к концу школы!
— Я не о том! Джон, смеёшься, ты, что ли? Ты забыл про взрыв?
— Этот вертихвост взорвал что-то на концерте? — отец нахмурился. — Это очень опасно, следует написать жалобу! Чёртовы рокеры! Совсем уж с ума посходили!
— Да нет, это у Авы в голове что-то взорвалось, — ухмыльнулся Джон. — Бабах от восторга! Она там так визжала, что теперь путается в реальности.
Всё ясно. Джон не хочет беспокоить папу тем, что мы попали в неприятную историю. Понимаю, родительские нервы надо беречь… Но делать это, унижая меня, было совсем не обязательно. Тем более, папа спокойней не стал:
— Очень плохо, Ава, очень плохо! Ты видишь, как подобные мероприятия влияют на свою психику?
— Я не сумасшедшая. Просто говорю правду, в отличие от некоторых.
— Если продолжишь в том же духе, всякое может случиться. Кстати, — отец открыл последний разворот газеты. — Здесь хорошая статья про одну девочку, которая слушала очень много плохой музыки, а потом из-за этого стала коммунисткой. Её лечат в психбольнице. Тебе было бы полезно почитать.
— Я вообще не понимаю, почему эти обезьяньи визги всё ещё терпят, — добавил Джон. — Сколько лет уже это непотребство показывается на сцене. Я давно бы запретил!
— Чёртова первая поправка, сынок! Коммуняки вон тоже как блохи: всех не переловишь, лезут и лезут, пользуются нашей свободой, не поймёшь, откуда только берутся. И им тоже попустительствуют. Ну вот что это такое? — отец развернул середину газеты. — «В Нью-Йорке прошла генеральная ассамблея ООН». Ну куда это годится?! Почему их не накрыли? Краснопузые гуляют по Нью-Йорку! А что завтра, Вашингтон?
— Я думал, что ООН запрещена, — сказал Джон.