Она ощущала себя в вакууме, который разрастался и пытался её раздавить. Кружилась голова, но не от выпитого. Роми задыхалась, но не могла разозлиться, расплакаться, не могла поверить. И поэтому пила.
Там же она и заснула, точнее, вырубилась, чтобы прийти в себя от рассветного холода и с дикой головной болью, которую было, как ни странно, приятно ощущать. Это означало, что она всё-таки способна на эмоции, а значит, поймёт, как справиться с другой болью и со страхом.
В то уже утро Роми сообщила Алэю, что они должны уехать. Куда угодно, только чтобы там не было никаких замков. Чтобы небоскребы – не выше ста этажей и разбитый асфальт под колёсами шумных машин, которые будут слышны даже с крыши самого высокого здания, и дождливое небо над головой. Чтобы никакого лета. А если там будет море – чтобы тоже ледяное, в котором даже в жару не захочется купаться, потому что оно такое же серое, как небо и сам город.
Алэй нашёл для них такое место.
Луна – маленькая точка, едва различимая даже в полнолуние, давала достаточно энергии, чтобы не возникал голод. Город, прекрасный своеобразной мрачной красотой, помогал успокоиться.
Роми нужно было время. Не чтобы подумать, а наоборот: не думать вообще.
Они сняли огромную квартиру под крышей пятидесятиэтажного дома. Обживаться не спешили, оба знали, что здесь ненадолго. Днём Роми искала одиночества в толпе. До темноты бродила по городу, глазела по сторонам, заходила в магазины, покупала никому ненужные, странные вещи и одежду. Она играла с самой собой в какую-то непонятную игру и ждала, когда начнут возвращаться настоящие чувства.
Алэй пропадал целыми днями в Эннере, помогая бывшим атради строить новый дом на далёком от Бэара пустующем архипелаге. Роми помнила, как говорила в последний день в Тмиоре: «Ты тоже не лидер». «Уверена?» – услышала тогда в ответ. Теперь она была уверена в обратном и признавала, что ошиблась.
Несмотря на то, что миров с подходящими лунами нашлось немало, большинство новоиспечённых доа не захотели покидать Эннеру. Роми знала, что рано или поздно они с Алэем тоже присоединятся к остальным. Её место там, откуда всё началось. Но сейчас она не думала о будущем, потому что сразу приходили мысли о хрупкости бытия и начинало казаться, что будущего – нет.
Вечером, когда Алэй возвращался к ней, они вдвоём выбирались на крышу, расстилали несколько покрывал на холодном камне и подолгу сидели в окружении соседних огней от более высоких домов. Пили местное терпкое вино, от которого не пьянели, говорили ни о чём и обо всём сразу.
Однажды Роми проснулась с неконтролируемым и настойчивым желанием устроить скандал, который бы обязательно закончился безобразной истерикой. И устроила бы, если бы не выяснилось, что дома одна. Тогда она выместила всё на посуде.
Алэй застал её на полу в окружении осколков. Роми не знала, сколько так просидела, из порезанного пальца текла фиолетовая кровь, капала на блестящий светло-серый кафель.
– Чёрт… – Алэй схватил переносную аптечку, из ванны – полотенце, бросил его на пол, сел. Взял её за руку.
Роми молча наблюдала, пока он возится с раной, а потом вдруг тихо призналась:
– Адан сказал, что меня с ним ничего не связывает. – Она прерывисто вдохнула. – Что он надеется больше не встречаться со мной. Он…
– Я знаю.
– Нет. Не знаешь. Я сволочь и дрянь… и… – Роми мотнула головой. – Я обещала ему не забывать. Но я тогда не верила… – И, вдруг или наконец, она громко всхлипнула, продолжая бормотать: – Понимаешь? Я не понимаю. Я не верила… Я же думала… когда-нибудь… мы все… он был…
Роми сорвалась. Разрыдалась, судорожно хватая ртом воздух. Она не знала, как объяснить, кем был для неё Адан. Она не хотела объяснять. Глупо, наивно верила, что тогда всё не закончилось, пусть пройдут годы, прежде чем они увидятся вновь, но это обязательно произойдёт. Он просто был и всегда будет. Вот так.
А потом сидела, уткнувшись в плечо Алея, снова вспоминала, словно заново переживая всё случившееся со дня их с Аданом встречи в Плеши.
***
Город спал.
Мрачная, промозглая осень уступала место зиме, днём тучи всё чаще рассеивались. Ночью на землю опускались заморозки, падал белый, пушистый снег. Совсем не такой, как на Эннере, но очень похожий на тот, что когда-то укутывал Нэшту. И по утрам город ослепительно сверкал под холодным солнцем.
Вчера они с Алэем первый раз не открывали на ночь окна и тогда же решили: пора возвращаться. Не потому что здесь становилось холодно, просто пришло время.
Весь день Роми, как всегда, гуляла по городу, но теперь смотрела на него другими глазами, открывала заново, понимала, что успела полюбить и, хоть пора прощаться, покидает его не навсегда. А сегодня вечером, уже лежа в кровати, наконец спросила Алэя, что ещё рассказал тогда Ллэр. И услышав ответ, долго не могла заснуть.