— Мира! — настойчивый возглас Адана вернул в реальность. Если он что-то и ответил на её вопрос, она просто не услышала. Удивленно таращилась на него, не понимая, когда на их столике успели появиться два стакана. — Что с тобой? Ты в порядке?
В воздухе запахло алкоголем.
— Не совсем. Поэтому давай выпьем, — она подхватила ближний к ней коктейль, подняла стакан, едва не расплескав содержимое. Натянуто улыбнулась. — А ещё лучше— давай напьёмся. Забудем обо всём, а? И повод есть. У меня будет ребёнок.
***
Время летело.
Они и не заметили, как «Нольд» наполнился людьми. Беспечно болтали, сменили десяток тем, делились новостями и планами. Смеялись, подтрунивая друг над другом.
У Адана получилось развеять её сомнения, вселить уверенность. У неё— перестать сыпать обвинениями, понять и принять причины, по которым он никогда не сможет быть с Таль. И что дело вовсе не в Роми. И даже пообещать Адану попробовать подружиться с ней взамен на его обещание принять перемены и позволить себе стать собой.
Вместе удалось поверить, что рано или поздно время всё расставит по своим местам. Что когда-нибудь они обязательно снова соберутся вместе. Адан, она, Ллэр, Таль, Роми, Алэй, как в ту ночь на террасе замка. Вспомнят прошлое, расскажут о настоящем. Улыбнутся, осознав, что каждый из них давно перевернул страницу. Что независимо от того, вместе они или порознь, они навсегда останутся одним целым, историей. Единственными, кому известна вся правда о гибели Тмиора и возрождении Эннеры.
Они ничего не заметили даже тогда, когда голоса вокруг смолкли. Когда повисла неожиданная, мрачная тишина. Когда полумрак бара осветился яркими, короткими вспышками.
Адан среагировал первым. Успел что-то крикнуть, повалить Миру на пол, накрывая её тело своим. А потом, ещё не до конца осознавая, что произошло, она машинально перенесла обоих подальше от «Нольда». За Сферу, к прозрачному куполу, под питательные лучи.
Только всё равно слишком поздно.
Смерть — какое страшное слово. Безнадёжное, непоправимое, ужасное. Теперь Мира знала, что это такое. Каково это — умереть. Каково, когда умирает близкий и родной человек.
Адан умер сразу — ещё в «Нольде», когда, спасая, накрыл её собой. А Мира каждой клеточкой чувствовала, как оборвалась жизнь: сначала остановилось его сердце, а потом её, разрывая связь биополей. Через миг оно забилось опять — быстрее, сильнее, и следом пришла боль. Острая, жгучая, словно огромной иглой проткнули насквозь, придавили к земле, заставляя умирать снова и снова.
***
Мира сидела на песке, поджав под себя ноги, обхватив плечи руками, и раскачивалась, как маятник. Адан лежал рядом, нелепо раскинув руки. Светлая рубашка была залита фиолетовой кровью. В остекленевших глазах маленькими сиреневыми точками отражалась луна. На губах застыла усмешка, как будто он сам не верил в то, что случилось.
Мира не могла отвести взгляда от неподвижного тела, не могла даже подняться. Потеряла счёт времени, не понимая, сколько минут или, может, часов просидела вот так. А потом всё-таки сумела выдавить из себя слабый шёпот, переходящий в крик:
— Э-э-эль!..
Ллэр появился мгновенно в нескольких шагах, спиной к Адану. Испуганный, бледный— кажется, Мира не просто позвала, а передала ему часть своей боли, выплеснула её в крике.
— Ты… — выдохнул он, в следующую секунду упал на песок рядом с ней. Попытался одновременно обнять и осмотреть.
— Это Адан…
— Кровь— его? — сообразил Ллэр, но отпускать не спешил.
Мира кивнула, он бросил короткий взгляд назад через плечо, крепче прижал её к себе.
— Мы были в «Нольде», разговаривали. Потом… я… слишком поздно… — она не смогла закончить предложение, практически силой обрывая кошмар последних секунд в баре. Уткнулась в плечо Ллэра, глотая слёзы.
Адана больше нет. Не будет. Никогда.
Они не встретятся, чтобы поболтать. Ей больше не к кому и некуда приходить, чтобы посплетничать о бывших атради, ставших доа. У неё больше нет преданного друга, с кем можно поделиться последними новостями или посоветоваться. Они убили его. Убили Адана. Её Адана!
И ненависть затмила боль.
Уничтожить! Уничтожить их всех! Всех до одного. Сейчас же!
Мира оттолкнула Ллэра, вскочила на ноги. Уставилась на сверкающую в лунном свете Сферу, медленно надвигаясь на неё.
— Что ты задумала?
Она обернулась, взглядом умоляя не останавливать. Она должна это сделать. Обязана.
Ллэр кивнул, остался на песке.
Она уже вскинула руки, когда путь преградила Таль. Приблизилась к ней вплотную, обхватила ладонями её лицо, вынуждая посмотреть в глаза.
— Нет, девочка моя. Нет. Погибнут люди. Те, кто ни в чём не виноват.
Мира зло мотнула головой. Люди? Эти сытые ублюдки, лившие жизни Адана? Это о них она должна думать? Их жалеть? Да ни за что!
— Послушай меня, — не унималась Таль. — Обещаю, что разберусь. Накажу тех, кто… — голос дрогнул. Глаза подозрительно блеснули, выдавая слёзы. — Сейчас важнее всего на свете ваш ребенок. Он— будущее. Смысл всего, — Таль перевела взгляд за спину Миры, крикнула, обращаясь уже не к ней: —Забери её отсюда!
Зашелестел песок. Может, Ллэр вставал нарочито громко, может, её слух обострился, но Мире показалось, что сейчас она слышит каждую песчинку, вздрагивающую от его движений.
Миг, и Ллэр уже стоял рядом, обнимая за плечи.
Ещё миг, и вместо сиреневого неба— чёрное с россыпью звёзд. Вокруг— тишина, нарушаемая только биением сердца.
Нэшта.
Мира выдохнула, потом жадно схватила ртом холодный воздух, как будто не могла надышаться. Или правда не могла. Ощущения вернулись в норму, ненависть и ярость исчезли. Только боль никуда не делась.
— Таль права, я не должна… — пробормотала Мира. Покачнулась и почувствовала, как её подхватили сильные руки. — Не выпускай меня отсюда. Вряд ли смогу остановиться, если окажусь там. А вы не справитесь, потому что… — она осеклась, вспоминая, что ещё сказала Таль. Замерла, боясь поднять на Ллэра глаза.
— Ты беременна? — спросил он едва слышно в самое ухо, обжигая дыханием.
Мира нервно сглотнула, кивнула.
— Почему не сказала?..
Она не стала обманывать.
— Боялась твоей реакции. И всё ещё боюсь. Только… Я всё равно его оставлю, Эль, — Мира решилась посмотреть на него. — Не потому что он особенный. Потому что он наш.
Таким растерянным она его ещё не видела. Растерянным, удивлённым и, кажется, тоже напуганным. Но он улыбался.
Ллэр несколько раз моргнул, сглотнул. Обхватил её лицо ладонями.
— Это я должен бояться. И буду. За вас обоих.
— Будешь? — зачем-то переспросила Мира.
— Буду.
— Значит, ты… рад? — спросила она, не до конца осознавая его реакцию.
— Ты ещё спрашиваешь!.. — Ллэр рассмеялся, легко коснулся губами её губ, обнял, приподнимая над землей, снова поцеловал. — Ещё бы! — Он осторожно опустил Миру. Отстранился, крепко сжимая её плечи. — Да, я… да.
Из груди вырвался вздох облегчения.
— Какая же я дура! — Тем, что она сейчас жива, тем, что у них родится малыш, тем, что вообще встретилась с Ллэром, она обязана Адану. Только теперь уже никогда не сможет даже просто сказать ему спасибо. — Адан… Он говорил, что ты обрадуешься, а я не верила. Мы ведь… Мы из-за меня туда пошли. Это я захотела, — она судорожно вздохнула. В отчаянии обняла Ллэра и расплакалась.
Он крепче прижал к себе, ничего не говоря. И Мира, больше не сдерживаясь, дала волю слезам. А потом они ещё долго стояли, обнявшись. Молчали.
Наконец Ллэр шепнул:
— Ты сказала, наш ребенок будет особенным?
— Так считает Таль, — она отступила назад, чтобы видеть его лицо. — Помнишь ночь, когда я привела тебя на пляж, и мы… — Ллэр кивнул, и Мира продолжила — Таль уверена, что наши с тобой гены, помноженные на энергию доа после всех пережитых метаморфоз, плюс зачатие в мире тлай способны дать начало новой расе.
Он усмехнулся.
— И чем это нам всем грозит?