И всё же становиться опять нормальной, обычной, как у всех, его жизнь не спешила, а бесконечный, сумасшедший день не желал заканчиваться.
Серые низкие тучи продолжали нелепо громоздиться друг на друга. Свинцовые, уродливые, сначала они закрыли солнце, а через секунду от голубого неба не осталось даже кусочка. Резкий порыв ветра выхватил из пепельницы окурки, закружил в безумном танце, унося с собой. Несколько тяжёлых, крупных капель упали на лицо, скользнули вниз, оставляя на коже мокрые следы. Следом раздался оглушительный гром. Яркая молния ослепила, вынуждая зажмуриться.
Адан вернулся с балкона обратно в квартиру, задвинул стеклянную дверь — электричества снова не было. Новенький трансформатор, установленный пару часов назад, сгорел, как только он попытался включить оптическую штору. Чёртово биополе… Интересно, как теперь с ним жить в мире, где каждый сантиметр напичкан техникой. Ладно, об этом он подумает потом.
Опустив на столик пепельницу, Адан присел на мягкие подушки, откинулся назад. Уставился в окно.
В мегаполисе начиналась гроза. Почти настоящая. По крайней мере в это очень легко поверить, лежа в полумраке на удобном диване и слушая, как по стеклам барабанят тяжёлые капли отфильтрованной воды. А где-то там, на расстоянии тысяч километров, за Сферой, по-прежнему светит яркое солнце, на синем небе — ни облачка, свежий воздух пропитан запахом моря. Солоноватый, он чуть горчит на языке, от него с непривычки першит горло и голос становится хриплым. Через несколько часов оранжевый диск солнца исчезнет за горизонтом, и ему на смену на потемневшем небосводе появится огромная сиреневая луна, моментально погружая высокие плоские скалы, гигантскими столбами торчащие из воды, в фиолетовые сумерки. А в воздухе по-прежнему будет пахнуть морем.
Неизвестный день, неизвестная ночь.
Поразительно… Прожить в Бэаре тридцать с лишним лет и не иметь ни малейшего представления, каким может быть его мир. Настоящий, неупрятанный под крышку и так сильно отличающийся от всего, к чему привык. А сколько ещё он не знает о собственной планете. Вечности не хватит, чтобы увидеть, вдохнуть, прикоснуться к девственной природе.
Оставшиеся до вечера часы Адан попытался скоротать за сном, но уснуть так и не получилось. То ли из-за всего, что произошло в последние сутки, то ли из-за ливня и пронзительных ярких вспышек зеленых молний — где-то наверху, над Сферой, тоже бушевала буря. Он несколько раз вставал, подходил к огромным, почти с него ростом, окнам гостиной. Выходил на балкон, курил, потом возвращался. Долго стоял, прижавшись лбом к стеклу. Думал. Дважды порывался броситься обратно в Актарион, дважды практически в последний миг заставлял себя остаться и подождать ещё чуть-чуть.
Адан всё равно пришёл слишком рано.
В Миере только-только рассвело, но больше ждать просто не хватило сил и терпения. Голубое солнце лениво карабкалось по тёмному небосводу, превращая сад в плод чьей-то больной фантазии, ставшей вдруг реальностью.
Адан с любопытством огляделся — здесь всё было совсем не так, начиная с яркого оранжевого неба в ошмётках уродливых бурых облаков и заканчивая розовой травой под ногами. По периметру сада — нечто тоже розовое, отдалённо напоминавшее кустарник.
Внутри двухэтажный дом чем-то смахивал на его собственную квартиру, и стало понятно, что имела в виду Мира, когда оказалась у него. Простор, натуральный камень, дерево, массивная удобная мебель и куча всевозможной техники. Адан недовольно поморщился, физически ощущая сопротивление магнитных полей. Кажется, в Актарионе их было гораздо больше, чем в Бэаре.
Спальня не поражала воображение. После буйства красок снаружи и, помня совместные ночи с Таль, Адан ожидал увидеть что-то такое… явно не то, что предстало его взору. Всё оказалось намного скромнее и меньше, хотя и довольно мило. Удобно и функционально.
Каменный пол, отделанные натуральным деревом стены, такая же мебель. Посередине — овальная кровать на массивной подставке, занимавшая большую часть пространства, вдоль стены — шкаф с раздвижными дверцами, напротив, у самого окна, громоздились два мягких черных кресла, а между ними ютился круглый деревянный столик.
Ещё один, почти такой же, только меньше, располагался у изголовья кровати. На нем, судя по всему, остатки романтического ужина: пустая бутылка, два бокала, ваза с причудливыми фруктами, ни один из которых не выглядел съедобным.
В воздухе витал до боли знакомый приторно-сладкий аромат излюбленных благовоний Таль, от которых обычно через пару минут начинала болеть голова.
Адан прошёл вглубь, осторожно переступая через разбросанную по полу одежду. Серебристые туфельки без каблука, синие мужские брюки, тёмно-голубая рубашка, почему-то только один белый ботинок. У столика сиротливой тряпочкой валялось серое блестящее платье.
Он молча опустился в кресло. Пошевелил на расстоянии бутылку на столике. Она на миг зависла в воздухе, а секунду спустя разлетелась на кусочки оглушительным звоном по полу.
Два голых тела на чёрных простынях зашевелились.
— Доброе утро! — громко произнес Адан, откидываясь на мягкую высокую спинку.
Худощавый светловолосый мужчина первым заметил его присутствие. От неожиданности подскочил, прикрываясь тонким одеялом, и изумлённо уставился на Адана. Следом с подушки подняла голову Таль. Заспанный взгляд моментально трансформировался в удивлённый.
— Адан?! — воскликнула она, приподнимаясь на локте.
— Какого хре… — герой-любовник не успел возмутиться. Проломив дверцы, его тело с грохотом приземлилось в шкафу. Сверху посыпались полки и одежда.
Таль не сдвинулась с места, так и осталась полулежать на постели. Даже не обернулась, продолжая смотреть в упор на Адана:
— Что ты здесь делаешь?
— Соскучился. Извини, что без букета.
— Между прочим, ты только что сломал ему два ребра, — она произнесла это так, будто всего лишь констатировала свершившийся факт. Равнодушно, без страха или жалости.
— А ты разве не предупредила беднягу, что, трахая тебя, он сильно рискует? Могут начаться метаморфозы. Эта была первая. Встанет, будут и другие.
Таль улыбнулась, продолжая смотреть ему в глаза. Прищурилась. Виски слегка сдавило, и Адан впервые почувствовал, каково это, когда пытаются пробить защиту, чтобы украсть мысли — словно сотня маленьких острых коготочков впилась в голову одновременно. Ещё секунда, и они влезут внутрь, разрывая на части плоть, и начнут безжалостно копошиться.
— Хм, — Адан помахал в воздухе указательным пальцем. — Ничего не получится, любимая. Я сильнее.
Коготки исчезли.
— Дай мне десять минут. Насколько я понимаю, впереди у нас долгий разговор. Не хочу отвлекаться, но придется, если он, — она кивнула на разломанный шкаф, — останется валяться здесь без сознания.
— Буду ждать внизу, — Адан поднялся. — У тебя пять минут убрать мусор.
Пульсирующая боль в венах исчезла, стоило выйти из дома и с шумом вдохнуть воздух. Даже он здесь был другим — сладкий, обволакивающий.
Адан задумчиво уставился на голубое солнце, размышляя, каким должен стать его следующий шаг, а заодно прикидывая в уме, что делать, если Таль не появится. И в случае других неожиданностей, которые невозможно предугадать, но стоит опасаться.
Она всё же пришла. И даже гораздо быстрее, чем он предполагал. Не появилась из воздуха, как ожидалось, а бесшумно подошла сзади, хотя Адан все равно почувствовал её приближение.