Миг, и пыль, опилки, иней, чёрное конфетти — всё подпрыгнуло, взвилось над землёй, слилось, смешалось, преображаясь.
Миг, и Адан с Роми оказались в самом центре мощного, гудящего непонятного водоворота, который лишь чудом не сбивал их с ног.
Миг, и браслеты, как магниты, потянуло друг к другу.
Роми не успела ничего сказать или крикнуть. Не успела перенестись, хотя чувствовала, что выходы по-прежнему открыты, Надпространство доступно, а Тмиор снова такой, как всегда.
Их запястья скрестились, зелёный свет смешался с красным, и вниз ударил фиолетовый луч. Водоворот усилился, и вокруг них теперь бурлила энергия. Неизвестная, колючая, видимая.
А потом — с почвой под ногами что-то произошло. Может быть, она просто исчезла, может, разверзлась. И они полетели вниз.
Дыхание перехватило от удара, перед глазами заплясали разноцветные звёздочки. Когда свистопляска утихомирилась, Роми смогла осознать, что на зубах не скрипит песок, кости целы, обе руки свободны — наручники расцепились, будто выполнив своё назначение.
Она приподнялась на локтях, рядом приходил в себя Адан. Вроде бы целый и невредимый, по крайней мере, крови видно не было.
Они лежали на гладком, как мрамор, полу. Чистом, отполированном, блестяще-белом, никакой грязи, пыли, опилок. Словно не сквозь дыру на поляне сюда попали, а через обычный портал. В огромном круглой и абсолютно пустой пещере было светло. Неуместно светло, учитывая предположительные метры почвы над головой. Густой, разноцветный, немного рассеянный свет падал с высокого потолка, рисуя причудливые узоры. Синий, желтый, оранжевый, красный, зелёный. Яркие краски переплетались в медленном танце, на миг замирая и снова начиная вращение. Сначала Роми даже подумала, что это кружится голова и падение не прошло даром. Потом поняла — что рисунок действительно движется, переходит с пола на стены, меняется и создает иллюзию ещё большего пространства, чем есть на самом деле.
— Завораживает, — проговорила она.
— Аттракцион века. К чёрту всё!
Что-то негромко звякнуло. Роми обернулась — Адана в пещере не было. Дужка наручника одиноко валялась на полу, переливалась, как и всё вокруг, но символы, что сияли на нём раньше, исчезли. Он снова выглядел мёртвым.
— Адан?! — её голос эхом отразился от стен, оттолкнулся от потолка, заблудился, затих. Роми подхватила с пола наручник. Металл показался необычно холодным. Вскочила, встревожено покрутила головой. — Адан!
Тишина. Она уже знала, что находится здесь одна, но всё равно позвала и в третий раз. А потом попробовала настроиться, готовая к тому, что ничего не выйдет, и с удивлением почувствовала сразу, где находится Адан: вернулся в Бэар.
— Это твой способ сказать, что с тебя хватит?.. — пробормотала Роми в пустоту. — Наверное, ты прав.
Она во многом могла его понять, и всё-таки стало грустно. Трудно было признавать, что немного завидует Адану. Ей тоже хотелось покончить со всем, но побег к привычной жизни в её случае ничего не решит, потому что ей некуда возвращаться. Потому что бессмертные умирают, и это и есть её новая жизнь. У Адана по-прежнему было, во что вписать обретённые способности. А её мир встал с ног на голову, и она сама пока не знала, что с этим делать.
Уйти? Надпространство заманчиво раскрывало свои объятья. Пути были доступны. Тонкая грань, отделяющая любой мир от Плеши, легко нащупывалась. Роми находилась по-прежнему в Тмиоре, в любой момент могла последовать примеру Адана. Но почему-то осталась. Поднялась на ноги и медленно двинулась по периметру зала.
Издали казалось, что в одном месте стена выпирает, и когда Роми добралась туда, увидела проход и за ним такой же матово-белый, сливающийся со всем вокруг, узкий туннель. Поколебавшись, переступила порог.
Коридор петлял. Не долго, но очень резко. Сворачивал под неожиданным углом, снова и снова, потом уходил вниз, резко поднимался вверх, снова выписывал замысловатые фигуры. Становился то уже, то шире. Как будто тот, кто его проложил, старался обойти стороной что-то в толще породы. Хорошо хоть не было развилок.
Наконец он привел к огромному арочному проходу, из которого бил желтый свет. Сердце забилось сильнее, стало сложно дышать, но не потому что не хватало воздуха — от охватившего волнения. Роми не сразу решилась на последний шаг.
Обрыв. Неширокий выступ — она хоть и поместилась на нём свободно, но едва сдержалась, чтобы не нырнуть обратно в туннель. Вверх, вниз, в стороны тянулась отвесная стена, казалось, до бесконечности.
Гигантское пространство напоминало пещеру, однако ровные, гладкие стены не оставляли сомнений, что их создала отнюдь не природа. Как и сотни, если не тысячи, одинаковых светящихся шаров, которые заполняли её, от пола до потолка. Некоторые неподвижно висели, группами или порознь, другие едва заметно перемещались, третьи двигались гораздо быстрее. Понаблюдав несколько мгновений, Роми убедилась, что столкнуться им не грозит.
У атради не было легенд, мифов, сказок, истории забытых времен. Она нигде и никогда не слышала о подобном месте, и всё равно её преследовало узнавание. Во всём виделась система. Принцип. Объяснение, почему одни шары находятся там, а другие где-то ещё. Почему одни кажутся застывшими, а другие — мерцают, то вспыхивая ярче, то наоборот, почти гаснут, и снова начинают сиять.
Роми вновь пожалела, что рядом нет Адана и что она — не Мира, умеющая летать. Тогда она могла бы плавно опуститься на дно пещеры, очутиться среди шаров, может быть, прикоснуться к ним: до самого ближнего не меньше нескольких метров над пропастью. Дотянуться с уступа не выйдет никак.
Она всё-таки вскинула руку, не надеясь, что получится. Один из шаров послушно поплыл к ней. Замер в миллиметре от ладони, изменил цвет, став похожим на язычок огня, заключенный в тонкое стекло. В последний момент Роми испугалась. По-настоящему, будто почувствовала угрозу. Но было поздно, пальцы уже легли на ледяное стекло.
В глаза ударил фиолетовый свет. Ослепил, чтобы тут же отступить. Полумрак ватной тишиной сдавил виски. Роми показалось, что она перенеслась куда-то, или вселилась в кого-то. Видит чужими глазами. Помнит то, свидетелем чего никогда не была.
Так уже было, когда она делилась памятью с Мирой. Так, но иначе.
…Прохлада глиняных стен не спасает от жара среднего слоя. Вся планета — огромный огненный океан, лава, запертая внутри каменных глыб. Фахтэ. Планета — смертница. Одна из пяти, подаренных тем, кого не должно было быть. Тем, кто нарушил Закон Кольца. Единственный дом, что у них остался.
У кого — у них? Что за Кольцо? Какой ещё Закон… — хочет спросить Роми. Но спрашивать некого. Она — лишь свидетель, безмолвный и бесправный.
— Вы, правда, считаете, что это — наказание древних богов во имя спасения всего рода человеческого и не только? — Роми силится вспомнить имя того, кто задал вопрос, и ничего не выходит. Почему-то кажется, что это неправильно. Она должна его знать. А он, высокий, абсолютно лысый бледный мужчина, продолжает говорить. Желчно, зло: — Добрых богов? Потому, что Содружество не уничтожило нас, а подарило последний шанс. Заперев, как зверей? Что за своё легкомыслие, самоуверенность, за дерзкую попытку возвыситься и примерить личину Творца мы теперь должны вечность провести под землёй, размышляя над собственными ошибками? И после этого, злые боги — мы?
— Мы вообще не боги. Как и они, — тихо отвечает та, чьими глазами смотрит Роми. И она с изумлением узнаёт собственный голос. — Нам оставили пять планет. Мы угробили четыре из них. Залили водой Ауки, обеспечили вечный ледниковый период на Стивале, уничтожили всю растительность Атаны, после нас остался только песок на Тайко. Фахтэ вскоре отправится следом. Какой бог допустит подобное?
— Злой, — хмыкает кто-то из полумрака, Роми хочет развернуться, но не может. Этот голос она тоже знает. — У которого есть запасной план.
— У тебя есть запасной план, Самар? — первый мужчина подаётся вперёд.