— Он всё-таки идиот или из ума выжил от старости, — Роми гневно взмахнула руками. — Эль, он ведь знал, чем ты занимаешься! Что ищешь, за чем наблюдаешь. Он долго и упорно направлял тебя по ложному следу, а мог просто рассказать. И тогда вообще ничего этого бы не было. Ничего!
— Самар был помешан на своих тайнах, — хмыкнул Ллэр. — И мне очень хочется сказать, что получил по заслугам. — Он перевёл взгляд на на Таль. — Что именно его убило?
— Я убила. — Мира задалась целью продырявить взглядом каменный пол.
— Не вини себя, — со вздохом отозвалась Таль. — Ты не знала, не могла контролировать.
— Я пыталась… правда… — совсем тихо пробормотала Мира, не поднимая глаз.
— Погодите, — нарушил молчание Адан. Посмотрел на Таль, на Миру, на Ллэра и снова на Таль. — Она ведь спроецировала часть ощущений на меня тогда. И потому, что как это было… Не она убивала, а её убивали! Эти твари такое представление устроили, не говоря о том, что там дальше творилось, — Адан встретился взглядом с Роми, усмехнулся. Вряд ли получится описать словами внезапное падение в пещеру, когда земля из-под ног ушла в самом буквальном смысле. Он уставился на Таль. — Можешь объяснить доступно, что вообще всё это было?
— С Самаром? — спросила она.
— С ним тоже. Но потом. Давай с самого начала. С Плеши. Помнится, ты очень удивлялась, что такое вообще бывает. Таращила на меня свои невинные синие глазки, ресничками хлопала. Убедительно так врала, мастерски. «Значит, Плешь на самом деле существует…» — передразнил он, машинально повторяя голос и интонацию, с какой эту фразу сказала тогда Таль. — «Не могу попасть отсюда в Бэар».
— Ади, всё просто, — она улыбнулась. Поднялась с кресла, прошлась вперёд и остановилась, прислонившись спиной к перилам. — Да, я соврала. Пришлось. Выбора не было. Пойми, ты оказался втянут по уши, уже знал про Тмиор, говорил, что дружишь с атради, разгуливаешь по Бэару со Смотрителем, расспрашивал про Миру. Это стало для меня неожиданностью. Я предполагала, что тебя вернут в Бэар. В худшем случае— предложат сразу вечность, покажут Тмиор. Что у меня будет время найти тебя, объяснить, помочь разобраться. Но всё вдруг пошло совсем не так, вмешались другие, всё запуталось. И тут являешься ты с утра пораньше, злой, устраиваешь погром, угрожаешь, даже, — она окончательно развеселилась, — людей калечишь. Во второй раз ещё и Ллэра с собой притащил, убеждал меня— Мира жива, Мира жива! Ты её убила! Знаешь, что пришло мне в голову? Что за всем стоит Самар. И потом… Многое, из того, что я рассказала— правда. Не считая Миры. Про Способных, про вырождение, про ПНК. Я не собиралась устраивать никаких концов света или видоизменять расы. Пыталась спасти Миру и…
— И заодно выкачать из меня кровь, поставить парочку опытов, свести с ума, одарив всеми этими умениями, да?
— Ладно, — Таль вздохнула.
— Что ладно?
— Ты прав, — она развела руками. — Оправдываться не буду. Могу объяснить, почему так.
— Начинай, — Адан соскользнул с подлокотника в кресло.
— Когда Самар отказался помогать, я помимо рабочих проектов с ПНК для актарионцев искала возможность сделать Миру неуязвимей. Мне нужна была кровь доа, поэтому я искала подходящего донора в Бэаре. Нашла тебя. Потом мне пришла в голову мысль, что не стоит ограничиваться Мирой. Почему бы не попробовать активировать и твои способности?
— Действительно почему? — хмыкнул Адан. — И мне сообщать об этом необязательно.
— Я не успела.
— Нескольких месяцев не хватило прийти и поделиться откровениями? С головой ушла в опыты? — съязвил он.
— Самый лучший способ активировать чьи-то спящие гены или генный потенциал, если хочешь, — продолжила Таль, никак не реагируя на его замечание, — это поместить человека под энергетическое излучение типа Плеши. Самар так и не пожелал объяснить, как именно её создал, каков принцип. Многое из того, что я хотела сделать, основывалось исключительно на моих предположениях и скудном личном опыте. Не было гарантии, что что-нибудь выйдет. Я решила рискнуть. Самым сложным оказалось придумать, как спровоцировать ваш переход в Плешь. А без него никак. Необходимо было дать толчок, стимул. Потом, как я считала, начнутся метаморфозы. Какие именно— не знала. И, представь себе, сомневалась. Боялась. Потом убедила себя, что если не получится сразу, то смогу повторить. Ведь метаморфозы всё равно будут, пусть слабые. Они что-то изменят в тебе, и такие изменения никогда не исчезнут полностью. Не зря же все одарённые, кто однажды побыл в Плеши, но потом по тем или иным причинам вернулся в свой мир со стёртой памятью, снова попадал в Плешь.
— Не всегда, — встряла Роми. — Если потенциал мал, ты не переживёшь дальнейшие метаморфозы, солнце или Море убьют тебя, поэтому тебе нечего делать больше в Плеши. Тем, кто обладает большим потенциалом, бесполезно стирать память. Десять, пятнадцать раз исправляй… всё восстанавливается.
Она бросила быстрый взгляд на Алэя, но тот, казалось, вообще не собирался активно участвовать в разговоре.
— Я и говорю о тех, у кого большой потенциал, — добродушная улыбка учительницы, терпеливо объясняющей нерадивому ученику очередную премудрость, сменилась ехидной, вызывающей ухмылкой.
Адан невольно усмехнулся. У Роми талант вызывать в Таль и Мире желание огрызаться. А может, не только в них. Может, это естественное влияние на всех актарионок. Или вообще на женщин. Интересно, за все прожитые тысячелетия кроме позабытых любовников Роми обзавелась хотя бы одной подругой?
— Если ты… — Таль осеклась, бросила на него хмурый взгляд, опять посмотрела на Роми. Выдавила из себя подобие прежней радушной улыбки.
Адан нахмурился. Наверное, она и сейчас легко читает его мысли, раз так реагирует.
— Если Смотритель не заметил, ещё не значит, что потенциала не было, — заговорила Таль. — И что бы вы там не чистили, последствия попадания в Плешь даже для обычного человека всегда оставались. Организм меняется. Становится сильнее, пусть это выражается всего лишь в отсутствии банальной простуды. Вы же всегда смотрели на тех, кто попадал в Плешь, только через призму собственной необходимости. Получится ли в итоге новый атради или нет, хватит ли сил у новичка на преобразования или не стоит возиться. Тех, в ком таких сил не видели, считали ошибкой, глюком системы. И совершенно напрасно. Плешь— одна из совершенных систем, которые мне известны. Там никаких осечек и случайностей быть не могло. Она, — Таль кивнула на Миру, — самое лучшее доказательство. В ней не было ни грамма потенциала превратиться в солнечную батарейку, зато достаточно сил, чтобы уничтожить целый мир. Твой мир.
— Хорошо, — вмешался Адан. Не хватало, чтобы Роми и с Таль сцепилась, а она уже явно была к этому готова: даже рот успела раскрыть. А сейчас захлопнула, бросила на Адана колючий взгляд, в глубине которого как будто светилась благодарность. — У тебя получилось. Ты запихала нас в Плешь. Дальше что?
— Дальше я надеялась, что Мира сможет справиться с вирусом. И даже обретёт какие-нибудь способности. Актарионки или тлай. Про доа я не думала. Мечтала об образовании ПНК в лучшем случае.
— А со мной каких результатов ты ожидала?
— Что ты постепенно станешь полноценным доа. Так или иначе выберешься за Сферу. Сам или со мной. Впитаешь необходимое излучение, постепенно завершишь все этапы. Надеялась, что смогу убедить тебя жить в Актарионе. Так тогда казалось проще всего. Правильней. Что бы ты там ни думал, — она улыбнулась, теперь уже по-настоящему. Обвела всех взглядом. — Что бы вы ни думали, я никаких масштабных планов не строила. И прежде чем успела сообразить, что происходит, Адан с Мирой уже побывали за Сферой и торчали в Тмиоре. У неё, — она кивнула на поникшую Миру, — начались совсем другие метаморфозы. Краткого пребывания в Плеши, а позже под вашими лунами, — Таль посмотрела на Ллэра, — хватило, чтобы в ней проснулись древние гены доа и тлай одновременно. И началось противоречие. Две в одной. В результате что-то там в Тмиоре среагировало на тлай. Море Истока вроде бы… Да так бурно, что Самар сразу догадался, вышел на вас, понял, что случилось, и явился ко мне с претензиями. Но не знал, что Гончие уже начали охоту.