Вся физическая мощь войны обрушилась на Шкета. Она пыталась раздавить его и сжать, так что его кости должны были сломаться, и он должен был умереть. Но хоть он и был мал ростом, всё же дух его был силён. Мучения преобразования в ваурда терзали его тело, и, если бы он дорожил свой душой, боялся бы умереть, тогда бы он позволил этой силе сжать его. Но тот, кто сражается, потому что ему нечего терять, будет биться до конца, приложит к этому не просто все силы, а даже сверх того, кажется, того, чего и нет у него. Боль нарастала всё вновь и вновь. Накатывала волнами. Пыталась раздавить его и похоронить. С каждым новым прибоем казалось, что уже всё, приближается окончательный конец. Но где-то в закромах души находятся ещё силы. И он продолжает выстаивать. Так было много-много раз. И всё-таки он выдержал. Всё-таки его душа оказалась сильнее. И теперь дух побед и дух поражения проникли внутрь его. Но это отнюдь не означает, что можно расслабиться и насладиться своим величием. Наоборот, теперь эти два духа подпитывают его силы, чтобы он мог и дальше стоять. Но в то же самое время их противоборство начинает раздирать его плоть с новой силой. Шкет в отчаянии ухватывается за них обоих и пользуется этими дарами. Да, пытаясь взращивать в себе мощь бдазла, он досконально изучил все закоулки своей души. А потому он сумел понять, что победа и поражение — это новые возможности, которые позволят ему выстоять, пока они сражаются. Он ухватился за них и затаился, ожидая, когда кто-нибудь из них победит. Он чувствовал, как они ворочаются там, как бьются друг о друга и причиняют всё больше и больше страданий. Он ждал, а они становились нестерпимыми. Он ждал, а они становились просто невыносимыми. Он продолжает ждать, а они продолжают рвать его. Нужно уже что-то делать, пока они не уничтожили его. Он пытается искать новые возможности. Сначала они совсем не видны. Две силы продолжали уничтожать его тело. Но он не отступал. Он искал, он метался вместе с ними. Метался в душе. Метался в сознании. Метался на грани жизни и смерти. И потом начал метаться сам. В такт этой вечной борьбы.
Безжизненная груда металла пробудилась. Новый ваурд поднялся во весь рост, растопырил свои металлические руки-булавы, а после этого прозвучал дикий рёв, обозначавший страшные мучения, которые испытывает существо. В руках Дракалеса тут же появились Орх и Гор, и он совершил фуруварат, приземлившись прямиком на спину этого громилы. Завязалась самая настоящая война. Победоносец и его новое творение бились, как самые настоящие враги. Шкетом управляло стремление воевать. Он отдался этому веянью, он позволил, чтобы эти два духа, которые никак не угомонятся в нём, правили его телом и душой. Он был движим лишь одной жаждой — битвы. Дракалес же наносил ему самые настоящие удары, чтобы Шкет всегда ощущал угрозу именно от него, именно от бога войны и не переставал совершать попытки уничтожить его. Так как это невозможно, то это противостояние будет длиться вечность. Но то, что сейчас делает новый ваурд, является неправедной войной. И у Дракалеса есть все основания оборвать его существование за это. Но он проявляет к нему милосердие, давая время для того, чтобы поработить эти два духа и заставить их сражаться только тогда, когда это нужно самому Шкету. Его стремление воевать — это, по сути, поиск решения. Сейчас он метался в самом себе, ища возможность научиться жить вместе с этой вечной войной. Если в течение продолжительного времени этого не случится, тогда придётся забрать из него дух войны, и здесь образуется монумент павшего воителя.
Эта битва были жестокая. Такого никто никогда не видел. Несмотря на свои размеры, Шкет двигался достаточно быстро, как подобает самому настоящему воителю Атрака. Дракалес, несомненно, был гораздо быстрее него. Он то уворачивался от его ударов, то парировал их. Но всякий раз, как громоздкие булавы, на месте кулаков ударялись оземь или об оружия бога войны, всех обдувала волна от остатков физической силы. Тижакцы менее других народов развили в себе стойкость, а потому они особенно сильно испытывали на себе воздействие остаточных физических сил. Их тела начинали болеть, ведь сейчас они, по сути, терпели на себе физические удары. С каждой новой волной устоять на ногах было сложнее. Но битва продолжалась. Впивающиеся удары Орха и Гора заставляли живую гору металла реветь от дополнительной боли. А грубые удары ногой или плечом выводили из состояния равновесия. Силы постепенно истаивали. Однако на место них приходили новые, и Дракалес бился как будто бы с противником, который постоянно обновляется, который постоянно омолаживается и после очередного поражения встаёт, как ни в чём не бывало. Но каждое такое поражение накладывало отпечаток на стиль битвы исполинского ваурда. Он постепенно начинал сражаться всё быстрее, сильнее, искуснее. Томелону также приходилось задействовать всё больше и больше своих божественных способностей. Так что вскоре вокруг исполинской горы доспехов, которая ниспровергала на Дракалеса град неисчислимых ударов в попытке попасть по своей цели, метался красный вихрь, который, казалось, ничего не делает с тем, кто стоит в центре него. Но непрекращающийся рёв страданий показывал, что бог войны всё же атакует его.
Скрывать не стану, томелон не желал заканчивать это сражение по двум причинам. Первая заключалась в том, что он давал время самому Шкету справиться с этой извечной войной. Вторая — он наслаждался этим сражением. Истинным сражением, когда двое равных по силе противника пытаются именно убить друг друга. Но могучая стать нового творения не позволяла этому сражению завершиться преждевременно. Бой, однозначно, затягивался. Затягивался настолько, что физический урон стали получать абсолютно все, кто смотрел за этим боем. Тижакцы так вовсе ослабли настолько, что не могли стоять на ногах и вынуждены были вовсе отступить. Но бой всё-таки завершился. Завершился тем, что огромный Шкет всё-таки выжил. Стих гром от ударов, прекратился накат волн физической силы, два ваурда прекратили бой.
Глаза Дракалеса сфокусировались. Два лучезарных зрачка глянули прямиком в душу, и могучий голос Победоносца прокатился по ночной степи: «Что ж, ты победил. Становление ваурдом — это сложный процесс. И только тот, кто умер для старого образа жизни, тот, кто сражался так, как будто бы ему нечего было терять, сумел победить. А ведь у тебя, и в самом деле, больше ничего не осталось. Том а нуол. Только тот, кто живёт с таким девизом, способен вместить в себе сущность войны. Это был сложный бой. Но теперь боёв станет ещё больше. Добро пожаловать в Атрак. И пусть твоё имя останется неизменным, как напоминание того, что даже слабый может превзойти сильного, если он окажется силён духом. Отныне ты — Шкет, слабый, кто стал сильным»
Со временем эта история стала известна во многих мирах, ведь свидетелями того преображения было много валирдалов. Да, человек, кого считали слабым даже другие люди, удостоился чести, но самое главное, нашёл в себе силы для того, чтобы стать ваурдом. Теперь воинство Победоносца сделается ещё более устрашающим. Да, Шкет приложил немало усилий для того, чтобы стать тем, кем он стал. Однако ж все эти усилия были бы невозможны без поддержки Дракалеса. По правде говоря, Шкет — это пример очень неэффективного расходования духа войны и физической силы. При создании ваурдов Дракалес использовал мельчайшую частицу сущности войны. Чтобы создать Шкета, он наполнял его доверху и даже через край. И увеличение размера его тела красноречиво свидетельствует о том, сколько силы и духа вложил в него Дракалес, чтобы он смог вместить в себя мощь ваурда. Да, ему пришлось значительно исковеркать сущность этого человека, чтобы сделать его тело пригодным для принятия сущности войны. Но что можно сказать о его силе? Он получился не больше и не меньше остальных ратардов и ваурдов. Если бы сам Шкет не приложил все свои усилия, тогда из него не получился бы ваурд. Так что здесь нужно было им обоим прилагать усилия. Именно поэтому ни одно из слабых существ не подходит для того, чтобы сотворить воителя Атрака. Даже если Дракалес расщедрится для того, чтобы подготовить его тело к принятию силы, само существо будет не готово к этому. Оно просто погибнет в страшных мучениях.
Есть, конечно, второй способ, более длинный и более безопасный — вложить частицу духа войны и позволить ей развиваться. Но в таком случае существу, которое будет претерпевать изменения, нужно противиться тому, чтобы позволить этой частице направлять себя. Существо, подверженное такому влиянию будет постепенно становиться более совершенным. В нём начнут появляться новые возможности, которыми, конечно же, захочется воспользоваться. И если поддаться этому влечению, то да, можно открыть для себя безграничные возможности. Однако это же станет и разрушением, ведь сейчас только лишь идёт подготовительный процесс. Если во время этого процесса начать действовать, то тело начнёт разрушаться. И к моменту, когда подготовительный процесс пройдёт, окажется, что существо наполовину уже погибло физически. Из такого уже не получится никакой ваурд. Поэтому всё то время нужно терпеть и не поддаваться искушению хотя бы даже попробовать испытать свои силы. Если у существа это получится, оно будет подготовлено физически воспринимать перемену в своей сущности. Но дальнейшая работа продолжится уже в Атраке. Будучи подверженным духу войны, что обитает в этом мире, тот, кто желает стать ваурдом, должен терпеть физические страдания. Если он не поддавался на искушения, то его тело будет готово принять этот новый дух. Процесс всё равно будет болезненным, но хотя бы уж не со смертельным исходом. И всё же существу придётся искать способ ужиться с враждующими духами победы и поражения. Если он поддастся на их веянье, он станет нечестивцем, и Дракалесу придётся его уничтожить. Если он подавит их окончательно, то погибнет. Таков путь обращения в ваурда.