- Ваше Величество, до чего же красива наша принцесса! Она хорошеет с каждым днем.
Царица обернулась к дочери и поприветствовала ее. Затем, обратив внимание на выражение ее лица, сказала:
- Дочка, я вижу, что ты хочешь что-то мне сказать. Я тебя слушаю.
- Мама, ты наверно знаешь, что происходит возле Хачена. Не так ли?
У царицы изменилось лицо. За словами Мехриджан стоял не обычный интерес к ходу сражения отечественных рыцарей против страшного врага. На самом деле принцесса хотела узнать у матери, что известно ей о поведении Албанера и Игласиона на поле боя - кто из них бьется, как герой, а кто оказался трусом? Дело было в том, что льстивый и двуличный Игласион так втерся в доверие царя и царицы, что они оба, вторя друг другу, настаивали на том, чтобы она вышла замуж за него. А Мехриджан по-прежнему испытывала не то что неприязнь - отвращение к Игласиону.
Мысль о том, что Албанер не тот герой, за кого его выдают, ей постоянно вбивала в голову сама царица. Шамон уже не раз лгал царице, что Албанер на глазах рыцарей грозился, что после победы он сбросит его с трона и, женившись на Мехриджан, займет его место. Хотя девушка ни за что не поверила бы в эту ложь, но авторитет отца и матери все еще на нее давил.. С утра до вечера: "Не капризничай, выходи за Игласиона, выходи за Игласиона".
И двор, и вся страна видели Мехриджан только рядом с Албанером. Он знал, что царь держит его во дворце с единственной целью - чтобы в данной тяжелой обстановке использовать в борьбе с Надоваром его личную храбрость, авторитет в войске и способность решать любые задачи, поставленные перед ним. Он понимал и то, что если, презрев все условности, он решится открыть Мехриджан свою любовь, его вольнолюбивая дочь пойдет на любые жертвы, чтобы быть с ним. Однако это могло не понравиться царю, и противостояние между царем и Албанером привело бы к дурным последствиям.
Слава Албанера, любовь к нему в народе достигла такой степени, что каждая мелочь в его поведении, каждый его жест воспринималось Шамоном, как зазнайство и головокружение от успехов. В действительности, он опасался, что на фоне растущего авторитета Албанера он может лишиться власти.
Поэтому то, что царь даст разрешение на женитьбу Албанера на Мехриджан, но даже изменит к лучшему свое отношения к Албанеру, было под большим вопросом. Царь, чего бы то ни стоило, старался добиться согласия Мехриджан выйти замуж за Игласиона.
Служанка царицы, ненавидевшая Игласиона, увидев, что она не обратила внимания на слова Мехриджан, не пряча своего к нему отношения, сказала:
- Говорят, что одна гигантская оса схватила и унесла собой Игласиона, сидевшим вторым всадником на чужой лошади. В это время он визжал как ребенок и просил Албанера о помощи. Если бы не Албанер, то она подняла бы его высоко в небо и сбросила бы на землю, и он бы погиб. А Албанер спас и его, и Харуна.
Царица со злобой посмотрела на нее. А принцесса гордо закинув голову, подошла к окну и, посмотрев в сторону горы Хачен, тихо сказала:
- Я люблю только Албанера! И до конца своей жизни останусь верна своей любви...
***
Черный мрак ночи, охвативший подножье горы Хачен, рассеивала яркая луна. Албанер оставил нескольких своих рыцарей охранять лагерь, а сам отправился отдыхать в своем шатре в большой рытвине. Недалеко от подножья горы их было разбито несколько.
Хотя после сегодняшнего сражения с гигантскими осами он очень устал, но сон не шел ему в глаза. Он во что бы то ни стало должен был одержать победу над Надоваром врагом. Если бы это не вышло и он вернулся бы назад, то вполне возможно, что царь, с которым у них были и так прохладные отношения, сославшись на эту неудачу, объявил бы его изменником и приказал бы его казнить. Албанер был уверен в своих силах, но он ни в коем случае не должен был упускать из виду, что Надовар и его маги очень сильные враги.
Было уже далеко за полночь, и Албанер решил хоть немного вздремнуть.
Караульные, услышав, что со стороны Габалы раздается топот лошади какого-то всадника, привели свои луки в готовность и спрятались в засаде.
По мере приближения топота они вглядывались в полумрак, пытаясь разглядеть силуэт всадника. Вдруг один из рыцарей, стоявших в карауле, воскликнул:
- Боже! Да это же Ее Высочество принцесса Мехриджан!