До наступления утра Вазар и Сахлаб поклялись перед изображением черного ангела, что во имя темной ночи они изнутри разрушат Албанию и дворец царя Шамона и сделают весь народ ее поклонниками. Здесь все будут поклоняться только великому черному ангелу и днем будут спать, а ночью - пахать да жать и устраивать оргии.
Вазар и Сахлаб пообещали друг другу, что, пока они, создав свои тайные организации и собрав в них новых членов, не восстановят деятельность своего ордена, и везде не восторжествует темная ночь, они до самого конца будут вместе. Теперь их основная цель состояла в том, чтобы они были приняты в ряды рыцарей, а также полностью перетянуть и Чархана на свою сторону и сделать его пленником темной ночи. Но пока они всеми правдами и неправдами должны были завоевать любовь албанцев...
Толпа на площади напротив дворца напоминала человеческое море. На специальном помосте стояли царь, царица, принцесса Мехриджан, магистр белой магии Елисей и другие важные лица, приближенные к царю. Все они готовились встречать Албанера, который вскоре вместе со своими рыцарями должен был прибыть в город.
Вся дорога, идущая от въезда в город до дворца была забита людьми, державших в руках букеты цветов, цветочные венки, а также сосуды, полные национальными сладостями.
На широкий стол позади царя и царицы было собрано множество венков, которыми должны были быть увенчаны победители в Хаченском сражении. Венок, составленный из разноцветных цветов был и в руках принцессы Мехриджан. Это обстоятельство не ускользнуло и от внимания ее родителей. На стоящем позади столе находились венки в количестве, соответствующем числу рыцарей, сражавшимся против Надовара и его людей. Принцесса могла бы взять любой из них и вручить его по своему выбору любому из рыцарей и даже возложить венок на его голову, как корону.
Однако то, что принцесса Мехриджан держала наготове в руке какой-то особый, с большим вкусом составленный венок, говорило о том, что он предназначался для лица, к которому она испытывала особенно большое уважение...
Теперь, насколько как царь и царица радовались победе рыцарей, настолько же их одолевал интерес, на голову какого из рыцарей Мехриджан возложит этот ее венок. Их нетерпение не знало предела.
Шамон думал:"Хотел бы знать, для кого она его приготовила? Неужто для Игласиона? Может этим она хочет мне показать что согласна с моим выбором? Ведь я только того и хочу, чтобы она досталась именно ему".
А царица в душе думала несколько иначе."Да, дочка моя умненькая. Ты положишь его на голову Игласиона и, развеяв все сомнения отца, покажешь, насколько ты ему предана. Ах, хоть бы так оно и было! А если все будет по-другому, ты вызовешь его гнев".
Гром приветствий и радостных возгласов албанцев достигал небес. Перед воротами города завиднелся сидящий на коне Албанер, а за ними скакали его рыцари. Люди, выстроившись вдоль дороги, осыпали всех их цветами и прославляли своего храброго рыцаря и спасителя как героя. Справа и слева слышалось громкие крики:"Албанер! Албанер!"
Игласион, пришпорив свою лошадь, помахал рукой людям, стоявшим по обе стороны дороги. Затем, обогнав Албанера, он поскакал к царю и царице. Значительно удалившись от отряда рыцарей, он сошел с лошади и, подойдя к царю, пал ниц и отдал ему поклон.
Хотя он долго находился в согнутом состоянии, но ни царь, ни его супруга не торопились возлагать венок на склоненную голову Игласиона. Они оба внимательно и нетерпеливо поглядывали на Мехриджан, словно намекая, что сначала это должна сделать она, возложив свой венок на его обнаженную голову.
Однако осознав, что Мехриджан полна решимости не делать это и совершенно не обращает внимание на Игласиона, царь и царица скрытно переглянулись.
Теперь перед помостом стоял и Албанер. Он встал на колени перед царем и поклонился ему. Опередив привставшую было царицу, Мехриджан подошла к нему и возложила свой венок на его голову.