Только сейчас Харун заметил с какой печалью говорит эти слова его ближайший друг, и что за все это время он ничего не ел. Харун давно, а может, никогда не видевший такого выражения на лице Албанера, почувствовал, что произошло какое-то чрезвычайное происшествие.
- Албанер, ничего не случилось? Что с тобой? Почему ты ничего не ешь?
Албанер встал из-за стола и вышел во двор дворца. Когда Харун встав со своего места, пошел за ним, все остальные его сотоварищи последовали его примеру. Когда все вышли, Албанер дал им знак присесть в одном из уголков двора. Изумрудная зелень и цветы, росшие во дворе, радовали глаз. Когда они все вместе уселись на одной лужайке, Харун еще раз с беспокойством спросил:
- Так что же случилось, Албанер?
Албанер до сих пор никогда ничего не прятавший от своего друга, немного заколебался и, показав на свое почерневшее кольцо сказал:
- Это кольцо подарила мне Мехриджан. Вделанный в него драгоценный камень самый яркий в мире. Видишь как он почернел. Это знак того, что с ней случилось что-то нехорошее. Я очень встревожен этим.
Затем, положив руку на плечо Харуну он сказал:
- Но сейчас я не могу вернуться в Албанию, чтобы там сказали, что Албанер испугался драконов и сославшись на то, что его кольцо почернело, вернулся назад. - Он вздохнул и сказал: - Даже не знаю, что делать.
Харун кивнул головой и сказал:
- Да, так оно и есть. Потемневшее кольцо - плохой знак. Это ты правильно сказал, Албанер, что вернуться назад невозможно. Шамон обвинит тебя в трусости и не отдаст Мехриджан тебе в жены. Надо вынести это, мой друг, Мы должны думать только о Газаке. Только таким путем ты добьешься руки Мехриджан...
Вазар и Сахлаб оставались в своей комнате, расположенной на первом этаже княжеского дворца. Когда они выезжали из Албании, Вазар положил в свой походный мешок крупный камень с изображением черного ангела. Как всегда перед сном они снова, поставив перед собой образ черного ангела помолились. После совершения молитвы Сахаб сказал своему другу:
- Вазар, я очень боюсь этой поездки. Проникнуть в Газаку - невозможное дело. Может Игласион узнав, что мы члены ордена черного ангела послал нас сюда, чтобы мы погибли вместе с Албанером туда. А вообще-то я засомневался в этом Игласионе. По-моему, он похож на тех, кто молится черному ангелу.
Вазар ответил:
- Игласиона я не опасаюсь. Другое дело Албанер, он очень силен духом, к тому же насколько он умен, настолько же коварен. И я боюсь совсем другого...
- И чего же?
- Боюсь, что он догадается, какому богу мы поклоняемся. Скольким способам изготовления колдовских зелий и применения магии я ни не научился в Хаченской пещере и, не смотря на то, что я могу заколдовать любую змею, я не смог воздействовать на это крылатое чудовище. Я чувствую, что у Албанера есть такая способность.
- С чего ты взял?
- Разве ты не видел, что эта летучая змея готова была растерзать кого угодно, кто бы ни попался бы ей на глаза, но когда она увидела Албанера, она замерла на месте и все смотрела на него. Мне кажется, что он очень проницателен и если он догадается, что мы его обманываем, то он нас зарубит.
- И что ты предлагаешь? – с тревогой тревожно Сахлаб.
- Я думаю, что пока мы должны позабыть, какой мы веры. Когда-нибудь при удобном случае мы разделаемся с ним и захватим власть в Албании.
Сахлаб согласно кивнул ему:
- Верно говоришь, Вазар. Пока нам с ним не справиться.
Вазар взял свой священный идол, замотал его в несколько тряпочек и спрятал в своем мешке. Затем он лег на тахту и погрузился в глубокий сон.
Восьмая глава.
Уже долгое время Албанер лежа в своей комнате, в специально выделенной ему резиденции, и все думал о Мехриджан. Отсутствие сведений ней сводило его с ума. В окошке его комнаты, выходившей на балкон, завиднелась луна. Глядя на нее, он раздумывал, какое же нужно принять решение. Может завтра отправиться в Албанию и силой вырвать ее из рук жестокого Шамона и слиться с ней в любви?
В это время луна значительно приблизилась, и перед окошком балкона завеял слабый ветерок. Внезапно до него донесся странный знакомый запах. Все еще не понимая, что тут происходит, он услышал какой то голос и сразу догадался, откуда он пришел.