Печаль на ее лице еще больше углубилась. Взяв женщину-змею за руки, находившуюся в самом беспомощном состоянии, которому не было сравнения, он сказал:
- Ты очень красива, Касира. Жаль, что ты еще не обрела свою любовь. Но я уверен, что это обязательно случится, и тебе встретится человек, который безумно тебя полюбит.
Из ее глаз текли слезы, словно это была уже не та коварная женщина-змея. Волнение Касиры все нарастало, и нее непрерывно вздымалась грудь,
Вдруг она снова превратилась в ту самую ужасную змею. Она молча посмотрела на Албанера и поползла в сторону балкона. Затем, поднявшись на его перила, взмахнула крыльями и улетела.
***
Допрашивая слугу, который наливал вино Игласиону, и, пытаясь узнать, по чьему указанию он его отравил, палачи подвергали его таким жестоким пыткам, что бедняга жил уже последние минуты своей жизни. Хотя все это время его хлестали плетьми, а потом прижигали раны, он продолжал утверждать, что ни в чем не виноват. Убедившись, что они ему не верят, ради своего спасения он после каждой пытки называл имя какого-нибудь лица, связанного с дворцовой жизнью и говорил, что отравил Игласиона по его указанию. Хотя он перечислил их всех, кроме царя, палачи от него не отставали и требовали от него вразумительных ответов. Когда палач подверг слугу очередной пытке и увидел, что он уже отдал богу душу, он спустил его труп с дыбы, развязал руки и бросил на пол. Затем, приказав другим стражникам вынести его тело, отправился на кухню.
Палач, которому было поручено расследовать факт отравления Игласиона, очень хотел убедить царя, что бы он распорядился арестовать и главного повара. Но к счастью последнего, царь, согласившийся на арест Мехриджан и Чархана, он пока не торопился с приказом о применении такой меры пресечения к главному повару.
Придя сюда с целью продолжить свое расследование, палач встал посреди кухни и спросил у главного повара, из какой бочки они взяли вино, поданное Игласиону. Тот подошел к одной из бочек, стоявшей на кухне и, показав на нее, сказал:
- Игласион пил только это вино.
Палач приказал налить из нее вина в стоявшую на столе чашу. Главный повар немедленно выполнил его приказание. Палач подошел к этой чаше и, взяв ее в руку, понюхал то, что там было. Затем, словно испугавшись, быстро положил ее обратно и одернул от нее свою руку. Теперь все должно было проясниться. Посмотрев на повара, он показал ему на чашу и приказал:
- Возьми ее и отпей!
У повара подкосились ноги:
- Господин, я готовлю для царя кушанья, и пить не могу.
- А ну скажи, откуда ты взял эту бочку?
- Господин, вина мы храним внизу в подвале и по мере того, как в бочки, стоящие на кухне пустеют, мы поднимаем их оттуда.
- Не понял. Что ты хочешь этим сказать? – со злобой спросил палач.
- Ничего, вы спросили – я ответил.
- У кого хранятся ключи от подвала?
- Господин, мы вешаем ключ вон там, - сказал повар, показывая на связку ключей, висевшую на гвозде, забитого в переплет двери. Да, еще. До того как они еще не были приняты в ряды рыцарей, там начали жить Вазар и Сахлаб.
Палач задумался: «Вино в бокале Игласиона было отравлено либо в подвале, либо на кухне. Его подбросил в бочку и бокал Игласиона тот же слуга. Палач, начав расхаживать по кухне, вдруг свирепо закричал на повара:
- Значит, его мог подбросить и ты?
Придя в страх, повар ответил:
- Господин, я ничего не знаю! Зачем мне было отравлять Игласиона?!
- Сейчас мы это проверим, - прищурив глаза, сказал палач – Возьми эту чашу и выпей ее.
У повара побледнело лицо. Трясущимися губами он взмолился:
- Господин, не заставляйте меня это делать.
Палач окликнул двух стражников, все это время стоявших в дверях и приказал:
- Отведите его сейчас же в тюрьму.
Повар упал перед ним на колени и взмолился:
- Господин, за что? Я же ни в чем не виноват.
- Не виноват?! Если ты не хочешь взять чашу, значит, это ты подбросил яд в бочку. Значит, Игласиона отравил ты, – угрожающе глядя на повара, он добавил – тебя предадут казни. Пока ты не признаешься, что это сделал ты, тебя подвергнут тысяча и одной пытке. Ты хоть понимаешь это или нет?