Он еще немного подождал и добавил:
— Не так уж принципиально для меня увидеться с ним перед смертью. Я делал это для тебя. Но, кажется, он не хочет тебя видеть…
Продолжая держать Теда, Уоррен нагнулся, открутил крышку с ближайшей канистры и ударил по ней ногой, удовлетворенно наблюдая за тем, как бензин растекается по полу. Точно так же он поступил со следующей, и еще с несколькими по ходу их движения вдоль опасной полки. Тед пытался вцепиться ему в руку и помешать, но в ответ получал лишь еще сильнее затянутый на шее ворот, пока не захлебнулся удушьем. Еще несколько канистр лишились пробок и растеклись маслянистыми лужами. Уоррен ногой отталкивал пустые емкости дальше в проход, и они скользили по жидкости, точно шары в боулинге по дорожке. Когда горючего было разлито более чем достаточно, он взял зажигалку Гейла и откинул крышку. На краю железной коробочки заплясал маленький огонек. Уоррен закрыл крышку, и огонек погас, потом снова открыл ее. Завораживающая игра в шаге от смерти. Сладость.
— Когда пожар потушат, виноват будет Головастик, который курил в неположенном месте,— охотно объяснил он Теду. — Его тело опознают и найдут обломки этой самой зажигалки. Так гораздо смешнее, чем убивать его другим способом.
Странное движение, натянувшее ткань свитера, заставило его обернуться. Тед дотянулся до ближайшей канистры на стеллаже и открутил крышку. Емкость он с трудом поднял над головой.
— Ты что делаешь?
Бензин хлынул глянцевым потоком на лицо и волосы Теда, стекая за ворот толстовки, и быстро образовал темное озеро у его ног. Уоррен оттолкнул Теда от себя и сам отпрыгнул назад, с недоумением вглядываясь в его лицо.
— Ты с ума сошел? Зачем ты это сделал?
Тед криво усмехнулся.
— Тед, пожалуйста, послушай меня, это опять твоя глупость, — торопливо сказал ему Уоррен. — Поставь канистру и иди сюда, Тед. Иначе ты сгоришь как Эндрюс, здесь будет большой взрыв. Это страшно и больно.
Он поднял в руке зажигалку так, чтобы Тед ее увидел и испугался. Но Тейлор не сдвинулся с места, плотно сжав губы.
— Тед, не надо так, — дрогнувшим голосом попросил Уоррен, все еще продолжая держать зажигалку. — Я же не хочу убивать тебя, я желаю тебе добра. Ты тоже не хочешь сгореть заживо, я знаю. Ради чего? Эндрюс тебя не стоит. Пойдем со мной.
Он протянул к Теду руку, но Тед продолжал молчать, и рука Уоррена в нерешительности повисла в воздухе — коснуться Теда, облитого бензином, он не решался.
— Тедди, — прошептал он. — Пожалуйста…
Тед вскинул на него глаза, в которых была такая же ненависть, как и два года назад. Одними губами он произнес слово, которое, хотя и не прозвучало, но было узнано Уорреном мгновенно.
— Отвали, — сказал Тед.
Мартинес свалился на Уоррена точно снег на голову, вырвал у него зажигалку и зашвырнул в угол склада.
— Ба, знакомые все лица! — протянул он, разглядев поджигателя. — Котик, глянь, какая тут у нас сучка!
В дверях показалась необъятная черная тень. Внезапность нападения сбила Уоррена с толку на долю секунды, но этого хватило. Тед не стал дожидаться, пока тот осознает перемену в расстановке сил, развернулся и побежал в конец склада в поисках Гейла. Вайз тем временем запер входную дверь, подпер ее шваброй, и остался стоять к ней спиной, сложив руки на груди. Мартинес подмигнул Уоррену и помчался вслед за Тейлором.
Найти Гейла не составило труда. Эндрюс и не думал прятаться, лежал в бельевой на куче пакетов в наушниках со спокойным лицом, и Тед обрадовано плюхнулся на колени рядом с ним, собираясь разбудить. Но что-то в неподвижности Гейла показалось ему знакомым. И до того, как мысль у него оформилась в слова, он уже знал — что.
Гейл был в дрифте, жесткость его тела говорила об этом однозначно. С чем тут можно было дрифтовать, и главное — зачем? Тед потянул за провод от наушников, вытащил из груды пакетов радиостанцию, в которой мигал диод, сигнализируя о ведущейся передаче. Тед вчитался в морзянку и понял, почему сработала сигнализация в клубе, спугнув Уоррена, почему полилась вода, и откуда взялись Вайз с Мартинесом на отдаленном складе.
«Призрак оперы» охранял его.
Показатель заряда радиостанции угрожающе мигал. Тед свалился рядом с Гейлом и простучал по корпусу радиостанции код угрозы обесточивания, одновременно чувствуя, как ослабевает действие анестетика в горле — черная полночь закончилась, дьявольщина теряла силу. Небольшой размер прибора вселял надежду, что Гейл его услышит и без специальной аппаратуры, он продолжал отстукивать ему код выхода, пока Гейл не открыл глаза и не встретился с ним взглядом.