Год обучения не прошел даром. Они без труда вычислили точку контакта с Европой, и когда она проходила очередной виток вокруг Юпитера, вышли на ее орбиту. Чжан Вей еще приближаясь к спутнику понял, что они опоздали. Огромная кричащая иероглифическая надпись выглядела точно рекламный баннер на глянцевом обороте планеты.
— Значит, мы не успели, и они отправились на Альфа-Центавра. И что нам теперь делать? — обратился Чжан Вей к остальным.
Юн Мэй стояла возле лобового стекла, ее красивое аккуратное лицо освещал свет, отраженный от ледяной поверхности Европы. Тэнси хмурым взглядом смотрел на надпись, подперев бока руками. Он проговаривал про себя какие-то цифры, речь шла про световые годы и триллионы космических километров. Наконец, он выговорил:
— Если мы будем лететь с той же скоростью, как и досюда, то доберемся до Альфа-Центавра за 10427 лет.
— И даже если мы доберемся туда, что само по себе маловероятно, учитывая неприспособленность китайского дракона для космических путешествий, то не факт, что мы встретим там кого-то. За десять тысяч лет может произойти все что угодно, — высказала свои переживания Юн Мэй.
— Значит, нам нужно нарастить скорость. Фотонные двигатели могут позволить это сделать. Теоретически мы могли бы развить скорость в 10 или 20 процентов от скорости света. А это значит что путешествие до Альфы-Центавра заняло бы у нас всего 20–40 лет реального времени, — Чжан Вей слабо верил собственным словам, но старался сохранять оптимизм.
— Ни дом, ни твое тело не выдержит таких перегрузок, пап.
— Да, но я читал, что если перегрузки будут нарастать постепенно, то человек их даже не почувствует. Сама перегрузка возникает лишь при стремительном ускорении и наращивании массы.
Тэнси вновь принялся что-то подсчитывать в уме.
— В принципе это может сработать. Если мы будем наращивать 500 километров в час каждую секунду, то на ускорение до скорости в 20 процентов от скорости света у нас уйдет всего 4 года, 24 года на само путешествие и 4 года на торможение. В общем и целом, около 50 лет, чтобы преодолеть 40 триллионов километров. Не так уж и плохо.
— Это, правда, может сработать? — спросила Юн Мэй.
— Да, это может сработать, но остается еще множество нерешенных вопросов. Запасов продовольствия не хватит на 50 лет, и, как ты верно подметила, дом не выдержит такое долгое путешествие. Столкновение с единственной твердой частицей на такой высокой скорости превратит нас в космическую пыль.
— Давайте не будем так быстро сдаваться и постараемся что-нибудь придумать. Если остаток жизни мне нужно будет провести с вами двумя, то я не расстроюсь, конечно. Вы мои самые дорогие люди в этом мире, — старик с любовью посмотрел на проекции виртуальных людей в реальном мире, — Но если есть хоть малейшая возможность добраться до Альфа-Центавра живыми, то почему бы ей не воспользоваться?
Они провели в раздумьях весь вечер, пока не был составлен план действий. Каждая деталь этого плана была трудно выполнимой и в какой-то степени безумной. Весь план складывался из десятка таких деталей. Специалисты по теории вероятности сказали бы, что его осуществление было невозможным. К счастью, никто из них не являлся специалистом в этой области. И они решили рискнуть.
Китайский дракон стал снижаться к ледяной поверхности спутника. Чем ниже они опускались, тем больше красные иероглифы начинали напоминать разбросанные невпопад линии красного песка на белом льду.
«Интересно, где они взяли столько песка. Неужели на Марсе? И что они там вообще забыли?» — думал про себя Чжан Вей.
Парящий дом опустился на бескрайний лед, тепло от двигателей быстро превратило твердую поверхность в мокрую кашу. Чжан Вей отключил двигатели по периметру, а центральные выставил на повышенную мощность. Мощный поток фотонов проникал в лед, размягчал его и превращал в воду. Вскоре под днищем образовался целый маленький водоем. Этого он и добивался, работа пошла. Через 10 минут дом закачался из стороны в сторону, потеряв устойчивую опору под подножками. Тогда он переключил все двигатели в режим левитации, и маленький парящий дом, прибывший на далекий спутник Юпитера с самой Земли, завис над жидкой водой. В разреженной атмосфере вода закипала еще при минусовой температуре, и так же быстро возвращалась в твердое состояние. Нужно было действовать быстро, чтобы она не успела замерзнуть. Китайский дракон выпустил жало и, словно комар, стал всасывать в себя огромные массы «европейской» воды. Так он обычно пополнял свои запасы воды дома. Воду со спутника, впрочем, он не планировал использовать для питья или купания, у нее было совсем другое, высшее предназначение. Когда трюм был заполнен, китайский дракон засиял всем всеми цветами радуги и поднялся в воздух. За несколько мгновений он покинул орбиту Европы и отлетел подальше в космос, где его никто не мог потревожить.