Леня. Верно. Вот мы и спросим его сегодня, почему он ведет себя не по-комсомольски. Пусть сам расскажет и о своем поступке, и о том, как он работает в последнее время.
Женя. У тебя все?
Леня. Все.
Женя. Предоставим слово Листовскому.
Валентин. Так вы что, отчет с меня требуете! А почему не предупредили? Я же не готовился.
Юра. Ты не помнишь, что ты сделал?
Валентин. Ну хорошо, я скажу. Всем нам известно, какое наследство принял я от предшественника. Культмассовая работа была в загоне. Учета не было. Пришлось все организовывать заново. Короче говоря, пришлось взяться за дело засучив рукава…
Ваня (громким шепотом). Вернее — спустя рукава…
Валентин. В области идеологического воспитания учащихся ведется работа: каждый класс имеет свою газету. Выходит общешкольная газета…
Гера. «Глас вопиющего в пустыне»!
Валентин. Может быть, мне лучше замолчать?
Женя. Коробов, предупреждаю, вынужден буду удалить с собрания.
Гера. Молчу, но думаю все то же. Газета уже второй месяц не выходит.
Вася. Дайте закончить Листовскому.
Гера. Пусть правду говорит!
Женя. Тишина, ребята. Листовский, продолжай!
Валентин. Проведена была лекция о международном положении, организован массовый поход в театр… ну и все… как будто.
Ваня. Маловато.
Валентин. Я, возможно, упустил что-нибудь, на каждом слове перебивают. (Садится на место.)
Женя. Кто будет говорить? Ты, Ваня?
Ваня. Нет, я немного подожду.
Женя. Раскачивайтесь, товарищи, побыстрее. Там Тамара что-то записывала.
Тамара. Я хочу послушать.
Костя. Дай мне. То, что мы слышали с вами сейчас, нельзя, конечно, назвать отчетом, — это жалкая информация. Всем нам ясно, что работа запущена, план не выполнен. Ему было поручено организовать лекции, он этого не сделал. Он должен был прочесть доклад об изобретателе радио Попове в седьмых классах, но сорвал его. Что это за отношение к делу? Что за неуважение к товарищам? А его издевки над Антониной Николаевной всех нас возмущали. Правильно комитет объявил ему выговор. Почему он промолчал об этом? Пусть объяснит свое поведение.
Женя. У тебя все?
Костя. Все.
Женя. Кто еще будет говорить?
Гера. Я. Дай мне слово. А вот меня больше всего возмущает в Листовском его надменность, его разговор свысока. Неужели потому, что он знает языки, играет на рояле, он может так презрительно относиться к товарищам. Женя Кузнецов знает языки не хуже его, рисует прекрасно. Он же не кичится этим. Валентин — член комитета. Он должен быть душевным человеком, чтобы даже первоклассник не боялся прийти к нему со своим делом. А к такому, как Листовский, разве придешь?
Женя. У тебя все?
Гера. А ты что зажимаешь? Из-за тебя мысль потерял.
Ваня. Можно мне сказать, пока Коробов будет искать свою мысль?
Женя. Говори.
Ваня. Пусть Листовский все-таки расскажет, как он извинялся перед Антониной Николаевной.
Голос. Пусть Тамара расскажет. Она очевидец.
Тамара. О чем тут рассказывать? Это все знают.
Валентин. Еще бы! Все широко оповещены, по вашей милости.
Тамара. В таком случае, я ограничусь буквально одной фразой. Листовский, систематически издевавшийся над Антониной Николаевной, пошел к ней извиниться…
Валентин. Насколько я разбираюсь в грамматике, фраза окончена.
Женя. Перестань, Валентин.
Тамара. Но вместо того чтобы извиниться, он ей наговорил дерзостей. Ему не понравилось, что Антонина Николаевна открыто выразила свое мнение о его поведении.
Гера. Так, критики товарищ не выносит!
Валентин. Какие вы все сознательные! Какие хорошие! Один только Листовский — исчадие зла! Можно подумать, что ты, Коробов, никогда не огрызался, когда тебе давал поручения комитет. Ты мне помогал? А вы думаете, это легко и учиться хорошо и в комитете работать? Музыкой я занимаюсь. Легко, по-вашему?
Иван Сергеевич. Конечно, нелегко. Нелегко, Листовский. Только настоящие комсомольцы легкой жизни не ищут. Видел бы ты, как работает сейчас на посевной комсомольско-молодежная бригада. Спят они часа четыре в сутки. Целый день в поле, с сеялок не слезают. И всю зиму в поле провели. Снег задерживали, навоз возили. Но все это пустяки, конечно, по сравнению с трудностями Валентина Листовского. Что это я, однако, порядок нарушаю? Ты чего, Кузнецов, смотришь? Веди собрание!