Олег. А златокудрая принцесса?
Валентин (вздыхая). Она еще не знает. А узнает, так, может быть, тоже отвернется.
Олег (горячо). Ну, тогда они тоже свиньи! Нет, у нас ребята куда дружнее, чем в твоем некотором царстве. У нас тоже знаешь как Кольку Митрохина на сборе чистили? Из пионеров исключили, но не отворачивались. Наша Анна Сергеевна сказала, что мы должны всем классом помочь ему исправиться, а не отворачиваться. А ты знаешь, наша Анна Сергеевна кто? Она, брат, депутат Верховного Совета. (Зевает.) А вообще это хорошо, что принца проработали, а то он так бы и остался задавалой.
Валентин. Ладно, Олежка, помолчи. Тебе вредно много болтать.
Олег (робко). Валя, а ты теперь всегда такой будешь?
Валентин. Какой?
Олег. Как сегодня?
Валентин. Я всегда такой.
Олег. Рассказывай! Нет, правда, всегда такой будешь?
Валентин (гладя его по голове): С тобой всегда, а вообще — не знаю.
Олег. А ты расскажешь мне еще сказку?
Валентин. Сказку? Тебе уже спать пора.
Олег. Нет, ты расскажи.
Валентин. Ну ладно. Расскажу. В некотором царстве, в некотором государстве жили-были дед и баба…
Олег. Нет, ты хорошую…
Валентин. А эта чем плохая?
Олег (разочарованно). Да… дед и баба…
Валентин. Жили-были, поживали, ели кашу с молоком. А детей у них не было. Олежка, ты спишь?
Олег. Нет, я слушаю. У них не было каши.
Валентин. А потом они слепили себе из снега девочку… прекрасную девочку… и назвали ее… Виктория… Это… Снегурочка, по-французски. Ты спишь?
Молчание.
Ну, спи. (Выключает настольную лампу и садится рядом с Олегом.)
Пауза.
Олег (приподнимается и вглядывается в Валентина). Валя… Валя… А ведь это тебя исключили из комсомола…
Валентин (бросаясь к Олегу и обнимая его). Олежка…
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Квартира Жарковых. Жаркова лежит на диване с компрессом на голове. Входит Леня. Жаркова поспешно садится, снимая компресс.
Леня. Мама, я разбудил тебя? Ты что? Опять голова болит?
Жаркова. Да нет. Немножко.
Леня. Нельзя тебе так много работать. Я сегодня несколько раз просыпался. Как ни посмотрю, у тебя все свет горит.
Жаркова. Ничего. Вот возьму летом отпуск, и отдохнем все вместе.
Пауза.
А ты все больше и больше становишься похожим на отца. Если бы он видел… Совсем большие дети… Вика уже взрослая девушка. Да, кстати, скажи, Леня, тебе нравится Валентин?
Леня. Валька? С чего это? Он мало кому нравится. Даже его друг, Женя Кузнецов, и тот от него отвернулся.
Жаркова. Почему же вы так относитесь к нему? Мне он показался таким приятным и культурным юношей.
Леня. Поучилась бы ты с ним хоть недельку, узнала бы его приятность. Это он в гостях такой, а на самом деле неподражаемый эгоист, даже не эгоист, а… эгоцентрик!
Жаркова. Позволь, позволь… почему же этот эгоцентрик так часто бывает у нас?
Леня. Так он же не ко мне ходит, а к Вике. Подружилась цапля с журавлем!
Жаркова. Эгоизм Валентина бросается тебе в глаза, а собственного ты не замечаешь?
Леня. Не понимаю, мамочка.
Жаркова. Разве тебе все равно, с кем дружит Вика? А если она полюбила этого эгоцентрика?
Леня. Кто? Вика? Да ты что, мама! (Смеется.)
Жаркова. Ей семнадцать лет. Это натура чистая, глубокая. Разочарование в первом чувстве может ранить ее душу. Разве мы с тобой, самые близкие ее друзья, не обязаны убирать все ненужное с ее дороги? Разумеется, так, чтобы она не заметила.
Леня (понимающе). Короче говоря, сделать так, чтобы он не бывал у нас?..
Жаркова. Нет. Это самое ненадежное. Надо показать его Вике в настоящем виде.
Леня. Это можно. Я расскажу ей, что его исключили из комсомола.
Жаркова. Исключили? За что?
Леня. Перестал работать и вообще натворил много глупостей.