Жаркова. И ты так спокойно говоришь об этом? Разве тебя это не касается? Почему же вы — комсомольцы — допустили до этого? Ведь это же ваш товарищ?
Пауза.
Говорил ли ты с ним после исключения?
Леня. Я?.. Нет…
Жаркова (сухо). Не ожидала. Разве тебе не понятно, что с ним случилась беда? Пусть даже по собственной вине, но беда. Не может же он быть безнадежным в свои семнадцать лет! Как вы мало думаете друг о друге. (Встает.)
Леня. Ты куда, мама?
Жаркова. В редакцию. (Уходит.)
Леня берет книгу и садится на диван, но книга уже его не увлекает. Стук в дверь.
Леня. Войдите.
Стук повторяется.
Войдите!
Стук.
Войдите, вам говорят!
(Срывается с дивана и раздраженно распахивает дверь).
В комнату со смехом врываются Вика, Клава, Гера и Женя.
Остроумнее ничего не могли придумать? Фантазии не хватило? (Ложится на диван спиной к ребятам и раскрывает книгу.)
Вика (подбегая к нему, стаскивает его с дивана на пол). Ты что так невежливо гостей встречаешь?
Леня. А кто перед экзаменами в гости ходит?
Гера. Ну, Вика, заступись хоть ты за нас. Мы с Женей в первый раз за всю неделю вышли. Знаешь, как занимаемся? Я и так уже ничего не соображаю.
Леня. А когда ты соображал?
Женя. Ты отчего такой злой, Леонид?
Вика. Не обращайте на него внимания. Ему, верно, от мамы за что-нибудь влетело.
Клава. Мне тоже от матери влетело.
Вика. За что?
Клава. Она хочет, чтобы я поступила в медицинский. А я не хочу. У нее, видите ли, мечта — видеть меня врачом. А если у меня своя мечта!
Женя. Надеюсь, не секретная?
Клава. Конечно. Я ее не стыжусь. Вы когда-нибудь в наших сибирских садах бывали?
Женя. Ну, бывал.
Клава. Во какие яблоки там выращивают. (Показывает обеими руками.)
Гера (соединяя большой и указательный пальцы). Вот какие!
Клава. Ну и неправда! Вот какие! Я садоводом буду.
Леня. Клава, когда я окончу институт, то обязательно приеду производить геологоразведку где-нибудь поблизости от твоего сада. Ты угостишь меня своими яблоками и виноградом?
Клава. Может быть, даже персиками. Виноград — старо. Он уже давно у нас растет.
Женя. Прекрасная у тебя мечта, Клава. Вырастить в Сибири персики… Молодец!
Гера. А я про вас обоих очерки напишу. И сфотографирую. Сниму Клаву с корзиной яблок и подпишу: «Знаменитый сибирский садовод-мичуринец Клавдия Попова, добившаяся от каждой яблони высокого…»
Леня. Удоя…
Клава. Урожая!
Леня. Герка обязательно напишет «удоя». Он у нас рассеянный.
Гера. Это ты рассеянный. Помнишь, Женя, как он написал вместо «шестикрылый серафим» — «и шестикратный сарафан на перепутьи мне явился».
Смех.
Вика. А вы, Женя, куда?
Женя. В Томск, в университет, на исторический.
Леня. Преподавать будешь?
Женя. Не только преподавать. Какие интересные книги можно написать, зная историю! Написать, например, о нашем крае… Край, который был при царизме местом каторги и ссылки, стал одним из самых богатых и чудесных краев нашей родины. Клавин дедушка был сослан сюда за революционную деятельность. Клавин отец сражался против Колчака, а Клава собирается разводить здесь фруктовые сады и выращивать персики… Разве это не историческая книга получится?.. А вы, Вика, куда?
Вика. А я учительницей буду.
Гера фыркает, но Женя строго его останавливает.
Вот прихожу я в класс. Сидят передо мной тридцать «семилеток». Даю я им букварь и говорю: «Милые дети, любите эту книгу. Она научит вас грамоте. Пройдут года, вы станете врачами, учителями, писателями… Вы прочитаете тысячи книг, но эту, самую первую свою книгу, никогда не забывайте». И станут мои ученики так хорошо учиться, что из класса в класс будут переходить с одними пятерками…
Клава. Все?
Вика. Все. Я доведу их до пятого класса, а там они перейдут к другим учителям.