– Каждый имеет свою противоположность, – объяснил Одед. – Конечно, я бы мог сравнить себя и с Хеном, но сейчас мне, почему-то, вспомнился Шахар.
Итак, подумала Лиат, он всегда сравнивал себя с Шахаром, точно так же, как она себя с Галь. Воистину, они с Одедом имели много чего общего! Но надо бы копнуть поглубже.
Усевшись так, чтобы смотреть в глаза товарищу, Лиат задала каверзный вопрос:
– Одед, а как ты относишься к Шахару?
Тот поразился.
– Нормально, – недоуменно проговорил он. – А что?
– Я имела в виду, не коробят ли тебя его успехи или личная жизнь.
– Ты на что-то намекаешь? – насторожился Одед, порадовавшись тому, что сидел в темноте, где Лиат не могла увидеть выступившей на его лице краски.
– Нет, просто интересуюсь.
Одед погрузился в раздумье. Затем, как гром средь полной тишины, прозвучали его слова:
– Мне Шахар очень дорог как товарищ, как близкий человек. Но вообще… Мне бы хотелось позаимствовать некоторые его черты. Он – слиток стали, хладнокровен и практичен. Любая девушка мечтала бы о таком парне: ведь быть с таким – значит быть за каменной стеной. Такой придаст ей уверенности в себе и доставит удовольствие. А я? Я мягок, нерешителен, застенчив. Я даже дискотек боюсь, потому что теряюсь перед толпой. Меня любой может разжалобить, чтобы я оказал ему услугу, которая потом так и останется незамеченной. Я слаб! Как ты сама сказала, я никому не нужен такой, какой я есть! – воскликнул он с таким страданием, что у него сорвался голос.
Лиат смутилась. Все, что Одед сейчас так пылко говорил о предмете ее безнадежной страсти, казалось, исходило из ее собственного сердца.
– Значит, ты завидуешь Шахару? – робко высказала она свою догадку.
– Нет, – вздохнул юноша. – Он мой друг, а завидовать другу нечестно. Там, где зависть – там злоба, а там, где злоба – там погибает дружба. По крайней мере, отношения сильно портятся. Впрочем, есть ли смысл завидовать тому, чего тебе не дано природой?
– Но у вас ведь хорошие отношения?
– В целом, да. Мы общаемся настолько свободно, насколько это возможно с таким, как он. Потому, что… – не прерывая потока своих мыслей, Одед непроизвольно прикоснулся рукой к внутренней части своего бедра, но успел задержать ее там, чувствуя, что краска стыдливости вот-вот хлынет через кожу его щек: – потому, что Шахар созрел раньше меня.
Этот тонкий намек, сопровождаемый столь красноречивым жестом, был моментально понят, и Лиат потрясло откровение товарища, особенно полнейшей своею схожестью с ее собственными комплексами, вызванными Галь. Только, в отличие от Одеда, она не скрывала от себя ревности к Галь. Неужели Одед был настолько чист, что сознательно опровергал это естественное чувство?
– Я тебя понимаю, – вкрадчиво произнесла девушка, готовясь к внезапному нападению. – Но мне кажется, что тут еще замешаны некие личные твои мотивы. Поэтому ты сразу же подумал именно о Шахаре. Я права?
Выпущенная стрела поразила Одеда в самое сердце. Он почти соскочил со скамейки. Случайно ли вырвались у Лиат эти слова? В глубочайшей растерянности, молодой человек не знал, что ответить. Он боялся, что попытка отрицания будет выглядеть настолько неуклюже, что как раз подтвердит обратное, но, все-таки, воскликнул, не глядя на нее:
– Ты ошиблась!
От Лиат, разумеется, не ускользнул его испуг. Большего ей пока не нужно было знать.
– Извини, я не хотела тебя обижать, – успокаивающе сказала она. – И почему это мы так заговорились о Шахаре? Лучше поговорим о тебе. На мой взгляд, тебе не стоит сравнивать себя ни с кем. Ты – духовный и душевный человек, интеллигентный и талантливый, а что не пользуешься успехом у девчонок, так это дело наживное. Дело времени.
– Кому нужна моя духовность в жестоком, прагматичном мире?
– Кому-то и нужна, Одед! И, поверь мне, есть такие, кто оценят тебя по достоинству. Это – те, кому ничего не будет нужно от тебя, кроме тебя самого.
– Я польщен… Может, я просто неуверен в себе, – предположил Одед, расслабляясь.
Он немного помолчал, потом продолжил:
– Знаешь, я ведь никогда ничего из себя не строил. Всегда был самим собой. Всем известно, что я мухи не обижу. Я люблю людей, люблю им бескорыстно помогать, некоторые меня уважают и симпатизируют мне. Я говорю не о нашей шестерке. Вы всегда будете для меня самыми дорогими. Я о других: таких, как Ран, Янив, Авигдор… Но в эту минуту я задаю себе вопрос: почему же я должен сидеть здесь один, в то время как все они гуляют себе на вечеринке?
– Но разве ты не сам сказал, что терпеть не можешь дискотек? – возразила Лиат.