— Из-за того, что я отсылаю одну, ты сделала вывод, что мне хватит нескольких, как какому-то кузнецу или писарю? — Аттила не на шутку рассердился. И сверлил взглядом когда-то любимую жену. — Думай, о чём говоришь, а не то я избавлюсь от тебя. Похоже, ты не помнишь добра. Быть добрым с жёнами — себе дороже, — лицо его почернело. — Разве ты до сих пор не уяснила, Айя, что я никогда не расстаюсь с тем, что принадлежит мне? Будь то пядь земли или золотая монета, — он повернулся к Генизарию и рявкнул. — Мне сегодня не до тебя. Убирай свои бумажки, жалкий уродец. Я хочу одного: жену, которая тихо посидит рядом и разделит со мной чашу вина. Кого ты можешь мне предложить?
Ответила ему Айя.
— У нас для тебя сюрприз.
Она подошла к двери, ведущей в одну из комнат и тихонько стукнула по гонгу, взятому во дворце китайского принца. Быстро проинструктировала появившегося слугу и повернулась к Аттиле.
— Девушка прибыла этим утром, о владыка земли и небес. С пленниками с севера.
Аттила подозрительно посмотрел на Айю.
— Она молода? Она развлечёт меня? У неё золотистые волосы или такие же, что у этого чёрного паука, — пренебрежительный кивок в сторону Генизария.
— Ты всё увидишь сам.
Девушка в углу так и сидела согнувшись.
— Выведите её до прихода другой, — тихонько попросил Аттила. — И постарайтесь объяснить, если сможете, что я отсылаю её домой.
Девушка, которую привели несколько минут спустя, оправдала все его ожидания. Молодая, голубоглазая, она, несомненно, любила посмеяться, хотя в последнее время поводов для веселья не было. А волосы её цветом напоминали нарциссы, согретые весенним солнцем. Одета она была в зелёное платье, отделанное жёлтым, под цвет её волос. Сшитое из превосходного восточного шёлка, при ходьбе оно приятно шуршало.
— Платье она привезла с собой, — поспешно пояснила Айя, неправильно истолковав выражение лица Аттилы. Но тот думал не о цене платья. Его поразила красота незнакомки.
— Она говорит на нашем языке? — шёпотом осведомился он.
— Немного. Понимает, если чётко выговаривать каждый звук. Отвечает с трудом. Словарный запас у неё невелик.
Не теряя времени, Аттила взял пленницу за руку и отвёл в уголок. Понизил голос.
— Как тебя зовут?
— Сванхильда, о король.
— Красивое имя. Достойное тебя. Ты без труда понимаешь меня?
— О, да, король.
— Хорошо, что ты говоришь на нашем языке, дитя моё. Мы поладим. Кому нужна жена, которая не понимает, что твоих слов, ничего не отвечает и только сидит да смотрит на тебя.
Сванхильда замялась.
— Но я знаю лишь несколько слов. Этого мало.
Ему понравился и акцент, с которым она говорила на языке гуннов. Очень хотелось погладить её по розовой щёчке.
— Чувствую, ты с каждым днём всё больше будешь мне нравиться, — он попытался улыбнуться. Во всяком случае, глазки его блеснули, а губы изогнулись серпом под маленьким носом. — Ты меня боишься?
— Да, — ответила девушка. — Очень боюсь.
— Это хорошо. Жена, если она хочет стать хорошей женой, должна бояться мужа, — какая же она очаровательная, какая стройная, хрупкая! Аттила коснулся ладонями её щёк. Повернулся к Айе и Генизарию. — Я женюсь на ней тотчас же. Займись подготовкой свадебной церемонии, Генизарий, — Аттила отступил на шаг и обозрел новую жемчужину своего гарема. Да, этот день порадовал его приятным сюрпризом. — Я очень доволен. Я так доволен, что хочу подумать о свадебном подарке для моей новой жены.
Но сюрпризы на том не кончились. И следующая фраза невесты, произнесённая тихим голосом, то есть предназначавшаяся только для ушей Аттилы, пренеприятно удивила его.
— Разве тебе не сказали, что я дочь Аталариха, короля Южной Тюрингии?
Аталарих из Тюрингии! Один из десяти, кого он приговорил к смерти час тому назад?
— О властелин мира! — взмолилась девушка. — Если ты хочешь, чтобы я стала твоей женой, я согласна. Я буду хорошей женой. Но, если я поняла правильно, ты что-то сказал о подарке для меня. Пожалуйста, о Аттила, подари мне свободу моего отца! Он хороший король, храбрый король, а мне он добрейший и заботливейший отец. Подданные его в печали из-за того, что он в тюрьме. А у меня просто разрывается сердце.
Аттила грубо схватил её за руку и вывел в соседнюю комнату.
— Оставайся здесь, — бросил он, а сам вернулся к Айе и Генизарию.
— Почему вы не сказали мне, что она дочь одного из пленников?