— Следовало ли тебе высказывать свои подозрения в присутствии Лаудио? — младшую дочь огорчило появление Ранно. — Боюсь, ты её обидел.
— Я сам так расстроился.
Хартагер заканчивал дистанцию, так что Мацио уже не отрывал глаз от прибора. — Ещё сотня ярдов[1] и всё станет ясно! — прохрипел он.
— Думаешь, будет новый рекорд? — заволновалась младшая дочь?
— Пока не знаю. Но думаю, что да. Да, да! Теперь я в этом уверен. Он побьёт рекорд.
Ильдико захлопала в ладоши.
— Хартагер Третий!
— Да, — кивнул её отец. — Хартагер Третий.
Пользуясь только коленями, Рорик заставил жеребца сбросить скорость, поднялся на холм и застыл перед ними. Кивнул младшей сестре, широко улыбнулся.
— Как вам это понравилось? — лицом, чёрными волосами, фигурой Рорик был в отца, а вот роста природа ему отпустила побольше. — Разве я не предсказывал, что этой весной мы выиграем все скачки? — на лице его отразилась озабоченность. — Так что? Какое он показал время, отец? Хорошее?
Мацио перегнулся через холку лошади и похлопал сына по плечу.
— Да, мой мальчик. Не просто хорошее. Выдающееся.
Рорик радостно улыбнулся.
— Я так и думал. Но полной уверенности у меня не было.
— Я начал отсчёт, когда ты появился из-за той рощи. Сомнений быть не может. Он превзошёл старый рекорд. Я считал очень тщательно, дабы не обмануться самому.
Рорик просиял.
— Я знал, что ему это по силам. Несмотря на то, что говорит Бринно. Управлять им совсем не трудно, отец.
— Разумеется, нет! — воскликнула Ильдико. — Он ласков, как барашек.
Мацио коротко глянул на свою золотоволосую дочь.
— Ты посмела ослушаться меня?
Ильдико покачала головой.
— Нет, отец. Но искушение было велико. Ты несправедлив ко мне. Не разрешаешь мне ездить на нём только потому, что я девушка. А он меня любит. Я знаю, что он любит меня больше других. Стоит ему увидеть меня, как он вырывается из табуна и скачет ко мне. Потому-то я и знаю, какой он смирный.
Её отец сердито фыркнул.
— Ты никогда не узнаешь, каково скакать на нём, потому что такой возможности тебе не представится. А если ты посмеешь ослушаться меня, я посажу тебя под замок, — голос его помягчел. — Ильдико, любимая дочь моя, разве ты не понимаешь, сколь это опасно?
Лаудио и их гость вместе поднялись на вершину холма. Ранно Финнинальдер перебросил длинную мускулистую ногу через холку лошади и спрыгнул на землю. К такому раннему визиту он подготовился более чем серьёзно: высокое перо в шапочке, густо-зелёная туника, жёлтые штаны, пояс из тяжёлых золотых монет, сапоги из прямоугольников зелёной кожи, с вытесненном на каждом деревом и вороном, родовым гербом Финнинальдеров. Рорик, недолюбливавший молодого соседа, подумал про себя: «Уж больно он похож на жениха. За какой же из моих сестёр он решил приударить?»
— Прими моё глубочайшее почтение, Мацио из Роймарков, — Ранно поклонился главе семьи. Затем повернулся к младшей дочери. — И ты тоже, Ильдико. С каждым днём ты становишься всё прекраснее.
— Мы рады твоему приезду, — ответил Мацио. — Но что привело тебя в столь ранний час?
— Не хотелось спать. Прошлым вечером к нам прибыли гости. Издалека, с востока. Мы проговорили полночи. Насчёт того, чего нам теперь ждать, ибо некий могущественный правитель вновь вонзил свой меч в землю. Я вскочил на лошадь и поехал к вам, предчувствуя, что вам будет небезынтересно узнать услышанное мною, — Ранно улыбнулся. — Я выбрал очень удачное время для приезда. Того, что я увидел сегодня, мне, возможно, более не удастся лицезреть до конца своих дней.
Чёрный жеребец начал выказывать нетерпение. Он не понимал, почему его заставляют стоять на месте. Мацио наклонился вперёд и положил руку на ещё влажную холку жеребца. Посмотрел на гостя.
— Он тебе понравился.
— Я думал, мне есть на что надеяться этой весной, — ответил Ранно. — Но увидев, как бежит ваш жеребец, понял, что моему рядом с ним делать нечего. Вы засекли его время?
Мацио кивнул. Лёгким движением колена развернул своего коня так, чтобы он встал мордой к востоку. Вскинул руку.
Слушайте меня, все вы, — глаза Мацио ярко блеснули. — Ты, Рорик, мой сын. И вы, обе мои дочери. И ты, Ранно из Финнинальдеров, сын моего давнего друга, который оказался свидетелем этого великого события.
Вы можете подумать, что я преувеличиваю происшедшее этим утром у вас на глазах. Но я хочу поделиться с вами своими мыслями. Известно, что история нашего народа сохраняется в сказаниях, что передаются из поколения в поколение. Вот почему у нас так мало точных сведений о нашем далёком прошлом. Мы знаем что пришли с востока, что одно время жили у Снежных гор, что двигались по степи всё дальше и дальше на запад. Мы всегда славились прекрасными лошадями. Даже в те годы, когда Снежные горы находились на расстоянии вытянутой руки. Мы всегда стремились улучшать породу наших лошадей. Когда нас заставили покинуть земли наших предков, причина тому давно забыта, мы по-прежнему занимались нашими лошадьми. На всём долгом пути с востока на запад. Выращивание лошадей пошло особенно хорошо, когда мы пришли в Сарматию, а затем осели в Иллирикуме. И живём многое сотни лет на этом плодородном плоскогорье. Нас мало, и мы не могли противостоять могуществу Рима. Сегодня мы часть империи Аттилы. Но, несмотря на наши политические неудачи, мы не сдаём наших позиций в выращивании лошадей.
1
естественно, во времена гуннов были иные меры измерения длины; но читателям предложен роман, а не историческая хроника; поэтому автор и счёл возможным использовать английские единицы измерений