Орест быстро закивал.
— Настоящие иголки. В руки или в тыльную сторону кисти, поэтому мы убежали.
Аттила улыбнулся:
— Что ж, значит, нас трое.
Орест еще немного посмотрел на Аттилу и спросил:
— Можно нам пойти с тобой?
— Вряд ли. Я иду гораздо быстрее, чем ты. Кроме того, — добавил он довольно жестко, — твоя сестра больна.
— Откуда ты знаешь, что она моя сестра?
— Вы похожи.
Мальчик снова кивнул.
— Да, верно, это моя сестра. С ней все будет хорошо. — Он наклонился над девочкой: она, похоже, опять уснула и дышала часто и поверхностно. — Вот увидишь.
— Ты там не наткнулся на солдат?
Орест помотал головой.
Аттила пробурчал:
— Ну, значит, как только рассветет, я уйду. Желаю удачи.
— Если тебе нужно, так из пещеры есть другой выход. Это надежнее. Вон там, внизу, — показал он.
— А почему ты мне этого сразу не сказал? — довольно сердито спросил Аттила.
Мальчик долго смотрел на него своими широко открытыми глазами, потом лег рядом с сестрой и уснул.
***В сером свете зари Аттила успел пройти около лиги, когда услышал за спиной шаги.
Он спрятался и вскоре увидел мальчика Ореста, державшего за руку свою сестру. Их лица посветлели в холодном утреннем воздухе, щеки пылали. Пелагия даже слишком раскраснелась, покрывшись пятнами лихорадочного румянца.
Аттила дождался их и вышел из укрытия.
— Я ведь вам говорил! — произнес он.
— У тебя есть какая-нибудь еда? — спросил Орест. — Мы по-настоящему голодны, особенно Пелагия.
Аттила посмотрел на девочку, потом на мальчика. Неохотно сунул руку в кожаный мешок и протянул им кусок зачерствевшего хлеба.
— Это все, что у меня есть, — буркнул он.
Они разломили его пополам и начали есть. Девочка жевала медленно и с трудом, но съела все до крошки.
— Спасибо, — сказал Орест.
— Ерунда, — кисло отозвался Аттила, шагая вперед.
Дети шли следом.
Спустя какое-то время он обернулся и спросил:
— Тот крик у пещеры, как перепелятник. Это ты кричал, да?
Мальчик гордо кивнул.
— Это наш сигнал. Если хочешь, я тебя научу.
Аттила немного поборолся с гордостью и ворчливо сказал:
— Отличное подражание. Давай, учи.
— Хорошо, — ответил мальчик. — Он исходит из глубины глотки. Нужно вот так вытянуть шею и…
Втроем они шли медленнее, зато умудрялись наворовать больше еды, а в теплые дни отдыхали в лесу или в горах. Мальчик-грек болтал без остановки, пока Аттила не попросил его заткнуться. Пелагия, похоже, понемногу набиралась сил. Она даже стала слегка поправляться.
— Ты здорово воруешь, — сказала она ему однажды вечером, когда он вернулся с очередной одинокой фермы и принес с собой бутылку слабого вина, хлеба, соленой свинины, сушеных бобов и даже зажаренного лесного голубя.
— Это мой самый большой талант, — ответил он.
— Когда ты вырастешь, сможешь стать настоящим вором.
— Спасибо, — ответил Аттила.
— А я хочу работать в цирке, — продолжала маленьким девочка. — Ездить на медведе. Я видела один раз в цирке. Нам разрешили сидеть только на самом верху, а это далеко от арены, но я видела женщину, которая ездила на медведе. Она была такая красивая, с длинными светлыми волосами, в оранжевом и золотом наряде, как королева. — Она оторвала кусок голубя. — А потом каких-то людей убивали, и все радовались, но это было скучно, и мы все равно сидели слишком далеко и почти ничего не видели. А когда мы вернулись домой, хозяйка воткнула нам в руки иголки, потому что мы опоздали. — Она проглотила мясо, толком не прожевав его, и едва не подавилась. Аттила постучал ее по спине. — Благослови тебя Господь, — сказала девочка, когда отдышалась и вытерла заслезившиеся глаза. — Когда ты доберешься до дома, мы будем тебе служить. Ты богатый?
— Баснословно, — ответил Аттила.
— Баснословно, — повторила девочка. — Баснословно богатый. — Ей понравилось слово.
Он сказал:
— По правде говоря, я принц. Дом моего отца построен из чистого золота, и даже мои рабы одеты в шелк.
Девочка кивнула.
— А медведи у тебя есть?
Маленькие девочки очень странные, подумал Аттила, а вслух сказал:
— Сотни. Мы везде на них ездим, как другие люди ездят на лошадях.
Пелагия опять кивнула,
— Значит, решено. Мы станем твоими слугами, когда доберемся до вашего королевства.
13 Покойтесь на ней легко, земля и роса
Они спустились с гор и пересекли равнину По, когда морозами начинался новый год. Аттила боялся вести их в вверх, к возвышающимся белым пикам Юлианских Альп в это время года, но нужно было двигаться вперед. Они добрались сюда, потому что на дорогах было так много беженцев, столько тревог и слухов разносилось по стране, столько баек рассказывалось про готов и даже про ужасных вандалов, все еще не сошедших с тропы войны, а император сходил с ума в своем окруженном болотами дворце.