- Не поминай всуе имена великих! - Рилат предостерегающе поднял палец. - Что до прочего, то с такими талантами тебе прямая дорога в гвардию, если пожелает Непобедимый... Но я-то вербую тебя совсем в другую рангару!
- Я готов, только плати, - заметил Блейд.
Марл Рилат призадумался, сведя глаза в точку, потом хлопнул тяжелой ладонью по столу.
- Ладно! Нахальный ты, каснит, но я все же поставлю тебя над десятком! Жалованье - две доли плюс половина доли на твоего человека, итого семнадцать с половиной танг в год. Устроит?
- Это звучит уже лучше, децин!
- Но ты должен будешь сослужить мне службу... утихомирить одного парня... - Рилат поглядел на Бороду, который молча надувался вином.
- Этого, что ли? - странник тоже бросил взгляд на желтокожего.
- Нет. Вроде него, только раза в два покрупнее.
- Что надо сделать? Прикончить, переломать кости, открутить ухо?
- Прикончить, хм-м... - Рилат задумался. - Нет, пожалуй, нет... это нельзя... А уха будет мало... Вот пара сломанных ребер - в самый раз!
- Договорились, - Блейд кивнул. - Пиши контракт!
Покопавшись в сумке, Марл Рилат вытащил другой свиток, перевязанный синей ленточкой - что, очевидно, соответствовало чину десятника. Аккуратно развернув его на столе, децин обмакнул в чернильницу перо и спросил:
- Ну-ка повтори еще раз, как тебя зовут.
- Ричард Блейд.
- Хм-м... Целых два имени! Не положено солдату.
- Мне положено, - заявил Блейд.
- И звучит не по-нашему...
- Тогда переделай, чтоб было попривычнее.
- Ну, раз ты настаиваешь... - децин чему-то улыбнулся и начал корябать бумагу. - Отныне ты Ич Блодам... Вот тут, внизу, ставишь свою печать или прикладываешь большой палец.
Печати у Блейда не было, и он оттиснул под контрактом палец; затем, допив вино и доев жаркое, все четверо покинули кабачок. Толстяк за стойкой смотрел им вслед с явным облечением. Лихой гость с порога - хозяину легче!
* * *
Путешествие Блейда с Рилатом-вербовщиком длилось три дня, и за это время он обогатился массой полезных сведений. Во-первых, он узнал, что мир, в который его забросило на сей раз, именуется Ханнаром; возможно, то было не название материка или планеты, а обозначение известных ее обитателям земель, нечто вроде греческой Ойкумены. Во-вторых, он получил свое жалованье за первую треть года, шесть кантийских танг или полуфунтовых брусочков серебра, и выяснил, что этот благородный металл в Ханнаре относительно дешев. Золото же, наоборот, было редким и дорогим; одна небольшая финареотская монета с солнечным диском и неизменным кораблем на аверсе равнялась тридцати увесистым серебряным быкам или полутора тангам.
Марл Рилат, как всякий старый солдат, оказался человеком разговорчивым и потчевал своего новобранца всевозможными историями - правда, избегая упоминаний о предстоящей службе. Иногда он пересыпал свои речи жаргонными лагерными словечками, которые были Блейду по большей части непонятны, но странник вскоре усвоил, что среди коренных кантийцев приняты две системы титулования - формальная и неформальная. Согласно первой весь этот народ воинов и завоевателей делился на три сословия - Колесничих, Всадников и Стрелков. Это вовсе не означало, что Колесничие идут в бой на квадригах. Всадники скачут на лошадях, а Стрелки натягивают луки. Вероятно, в прежние времена, лет триста назад, так оно и было, но теперь эти термины указывали лишь на сословную принадлежность. Колесничие являлись высшей знатью и владели именем, фамилией и почетным прозвищем; Всадники были людьми благородными - по рождению или в силу личных заслуг, - что давало им право носить собственное имя и имя рода; Стрелки, простые воины, удовлетворялись либо именем, либо прозвищем - далеко не таким пышным, как у Колесничих.
Подобная система соблюдалась весьма строго, но лишь среди кантийцев и родственных им народов, сеулгов, фраллов и ханбордов, присоединенных к метрополии и ассимилированных еще в прадедовские времена. Блейд, таким образом, не нарушил никаких законов и традиций, когда настаивал, чтобы в контракте стояло и его родовое имя; он был каснитом, варваром и чужеземцем, и мог присвоить себе хоть дюжину прозваний. Рилат обращался к нему с подчеркнутым уважением - Ич Блодам, десятник, и никак иначе! - правда, слегка усмехаясь при этом. Блейд полагал, что его командиру вспоминается приятное застолье в финареотском кабачке и состоявшаяся там торговля.
Что касается самого Марла Рилата, то он весьма гордился и именем своим, и особенно фамилией, так как приобрел ее своими трудами на поле брани вместе с чином децина. По происхождению он не принадлежал к Всадникам, хотя его род - из фраллов - уже целый век исправно поставлял солдат для войск Великого и Непобедимого, как именовали императоров Канта.
Но, кроме узаконенного сословного деления, существовало и иное, неофициальное, однако признаваемое всеми в огромной кантийской армии. Солдаты-ветераны, прошедшие сквозь огонь и кровь многих сражений, именовались рогачами, и узнать их можно было сразу - по большим мозолям на нижней челюсти, натертых жестким подшлемным ремнем. Эти два бугра и в самом деле напоминали еще не прорезавшиеся рожки бычка, придавая лицам кантийцев некую прямоугольную и жесткую основательность. Подделать этот знак воинского отличия было невозможно; только время, непрестанные походы и тяжесть доспехов награждали им.
Молодых воинов на армейском жаргоне называли хлямами или, проще говоря, сопляками, и судьба их в первые годы службы казалась незавидной - в кантийском войске процветала самая натуральная дедовщина. Офицеры, обычно из Всадников, солдатских обычаев не меняли, тем более не лезли в них высшие военачальники - Колесничие. Каждый из них начинал службу простым пехотинцем или конником и каждый прошел суровую школу, побывав в шкуре хляма: те, что выжили, научились не щадить никого и ничего.
Обычно вожделенные рога появлялись на пятый год службы, когда солдату исполнялось лет двадцать шесть - двадцать семь. Блейд с удивлением узнал, что в армию брали только после двадцати, когда юноша достигал должной силы и выносливости; восемнадцатилетние, по мнению кантийских полководцев-спарпетов, не годились даже в хлямы, и их уделом были тренировочные лагеря и охота на беглых рабов.