После описания заздравнаго пития, Приск нродолжает: «Отличныя яства подавались всем на серебряных блюдах; но пред Аттилою поставлено было мясное. Он был умерен во всем. Гостям подносились золотые и серебряные кубки, а его чаша была деревянная. Одежда его была также не нарядна и не отличалась ничем от прочих, кроме простоты. Ни висящй при боку меч, ни тесьмы варварской обуви, ни конная сбруя, не были украшены золотом, каменьями, или какими нибудь драгоценностями, как у всех прочих присутствовавших Скифов.»
«С наступлением вечера, когда зажжены были свечники, явились два певца и начали прославлять подвиги Аттилы. Все гости обратили на них внимание. Одним нравилось пениe, другие одушевлялись, припоминая воспеваемыя битвы; старцы же, изнуренные бременем лет и смирившиеся уже духом, проливали слезы. Поcле певцов, выступил на поприще шут, и разными выходками произвел вееобщийм смех.»
«В заключение появился Харя Мурин (Ζέρκων ò Μουρούσιος) ([315]). Странный по наружности и одежде по голосу и телодвижениям, он смешивал в речах своих Романский, Гуннский и Готский языки, и уморил всех со смеху.»
Г. Гизо очень справедливо заметил, что этот Мурин был ничто иное как арлекин. Приск, не понял арлекинады и принял жалобы Мурина, разлученнаго с своей голубушкой (Columbina), за истинное событие.
Во время этих представлений, только Аттила не обращал на них внимания; с улыбкой довольствия смотрел он на стоявшаго подле него младшаго сына, называемаго Ирном, ([316]) и ласково трепал, его по щеке.»
На следующий ден послы отправились к Онигису просить об отпуске в возвратный путь.
«Онигис держал совет с прочими сановниками, и сочинял письма от имени Аттилы к императору. При нем были писцы, и в числе их Рустиций родом из верхней Мизии. Он был взят в плен, но по отличным способностям употреблен Аттилою для сочинения писем.»
Между тем царица поручила дворецкому своему Адамию (Άδάμείς) угостить послов обедом. «Мы пришли к нему вместе с некоторыми Скифами, удостоены были благосклоннаго и радушнаго приема и угощены вкусными яствами. Все присутствовавшие на обеде, по обычаю Скифскаго приветствия, привставая, подносили нам наполненныя чаши, обнимая и целуя нас по очередно.»
На другой же день после этого у Аттилы был отпускной ([317]) обед для послов. В этот раз подле царя за столом сидел не старший сын его, а Воибор (Ώηβαρσιος, Oebarsius, Oebar), дядя его по отце.
По прошествии трех дней, посольство одаренное Аттилой, отправилось обратно. С ним поехал Борич, знаменитый вельможа, обладавший большими имениями в Скифии, и бывавший уже послом в Константинополе.
Изложив вкратце отрывки из отрывков Приска, поясняющих бытие Kиевской Руси в V-м веке, обратим внимание на Русь Испании и Мавритании, или так называемое Вандальское царство, и заключим очерком победы одержанной Аттилой над соединенными силами Римлян и Визиготов. Первым проницательным взглядом на Каталаунскую битву История обязана Г. Венелину.
VIII
КАТАЛАУНСКАЯ БИТВА
Когда Римская Империя обратилась в двуглавую, два близнеца не могли одинаково благоденствовать; близнец Фракийский был ближе к сердцу матери, близнецу Италии суждено было изчахнуть. Римское оружие не страшно было уже Славянам: они прочно оградились от Рима и Византии Рейном и Дунаем, и только при нарушении договоров вели наступательную войну. В это время, как мы видели, развилась на севере Германии, чуждая всему организму Европы, сила, переносящаяся из места в место как зараза. Эта сила была, соблазнительный для условий гражданской жизни, деизм.
В IV веке, говорит Венелин ([318]) Готы утвердили было над Славянами свое владычество, и кто знает куда они распространили бы свою власть, если бы им не воспрепятствовали Гунны.»
«В исходе века, почти вся Русь была уже освобождена; Руссы преследовали Готов до самаго Дуная, и принудили их искать убежища в пределах Империи. Дация, со времен Траяна отнятая у Руси, ей возвратилась.» ([319])
«В Аттиле древняя Русь дождалась человека необыкновеннаго ума, отличнаго политика, искуснаго игрока обстоятельствами, который привел внутренния ея силы в движение. Римляне предвидели опасность, которую не было средств отвратить иначе как коварным посягательством на жизнь Аттилы. Для этого средства нашлись при Византийском дворе пресмыкающияся души; но злодейство не удалось.»
В 450 году, Феодосий II скончался, оставив после себя одну дочь. Сестра его Пyльхерия, приняв кормило правления, должна была избрать в соправление себе мужа, и выбор пал на Марциана, одного из воевод, который во время войны против Вандал (Руссов) Африканских, взят был в плен Гейзериком, но освобожден на условии не воевать против Вандал.
Аттила, получив известие о перемене произшедшей в Византийском правительстве, отправил в Константинополь посла с требованием возобновить договоры; но в то же самое время Аттила объявил и разрыв с Западной Империей, в защиту Вандал ([320]) (Руссов) Испании, которых Рим, общими силами с Готами Аквитанскими, намерен был истребить, пользуясь походом Гейзерика со всеми силами в Африку, для покорения Мавритании.
Марциан также намерен был воспользоваться этим разъединением сил Русских и медлил утверждать договоры Феодосия с Аттилой, и даже обещал помощь Западному императору Валентиниану III против Аттилы.
Разсмотрим предварительно, на сколько возможно понять из смуты преданий, начало Вандальскаго (Славянскаго) царства в Испании и Африке.
Исконныя племена, (исключая древней колонизации Иберов, или Гебров), населявшия Галлию и Испанию, принадлежат к тем же племенам которые составляли во всей Европе первый, коренной слой населения. Сначала оне может быть были под некоторым влиянием Финикийских и Эллинских промышленных колонизаций по набережным; но существенно независимость изторгнута у них оружием Рима. Под постоянной стражей легионов оне не могли благоденствовать: в течении шести сот лет не сроднились с Римлянами, и в 409 году по р. х. встретили Славянскую Русь (Вандал, Алан и Свевов) с радостным, родственным чувством.
Из древней Истории Балтийской Дации или Дании, заключавшейся в острове Зеланде, мы знаем, что Славянския земли при р. Эльбе, и по набережью Балтийскаго моря, прозванныя Готами Вандалией, были покорены злодейским образом Фродо III-м. По Иорнанду, этот покоритель Вандалов назывался Геберик (Berig). Но окончательным покорением Вандалии и присоединением к Дании, Фродо III ([321]) обязан воеводе Эрику, и нет сомнения, что в предании дошедшем до Иорнанда, имена Berig и Rerik заменены одно другим. По сказанию Иорнанда, Вандалы и Аланы удалились от насилия, Геберика в Галлио, а потом в Испанию: «Там, говорит он, припоминали они все зло, которое, по разсказам отцов их, причинил им Готский король Геберик, изгнав из родной земли.» ([322])
Оставившие за Рейном родную землю свою, Вандалы и Свевы вступили в Галлию под предводительством Радогостя (Radagast); по сказанию Истории, Римляне, при помощи Готов, разбили Радогостя и взяли его в плен. Это было в 406 году.
Но «в 407 году Бургунды и Франки последовали за Вандалами, Свевами и Аланами в Галлию и там водворились.» ([323])
Хотя по одним сведениям, Вандал и Свевов немедленно, же разбили на голову, и истребили бы совершенно, еслиб к ним не пришли на помощь Аланы; но за то, по другим сведениям, они успели возстановить древнюю землю родичей, известных под именем Венетов, и не прежде как чрез два или три года отправились освобождать и Испанию от ига Римскаго. ([324])
Ущелья Пиринеев не помогли Римлянам воздержать Славянскую Русь. Годеч ([325]) с своими Вандалами или Вендами, какой-то Respendial, а по другим Atax, с Аланами, а Яромир ([326]) с Славянами (Suevi), перебрались чрез горы, прошли победоносно вдоль и поперег полуострова, и «не только не встретили в жителях сопротивления и враждебных чувств к себе, но напротив; варваров встречали повсюду с распростертыми объятиями, как избавителей от тяжкаго ига Римлян.» ([327])
Очистив Испанию от войск Римских, и загнав их в Таррагонию, покорители разделили ее на три области: на Галицкую, но р. Тур (Durius); на Лужицкую — между р. Тур и Тугой (Tagus), и, по названию Римлян, на Вандалию (Vandalicia), которой жители были Silingi (Словенцы), и которая составляла без сомнения собственно Русь, удельную великокняжескую область.
«Мир уже начинал приносить плоды свои, и жители казалось предпочитали новую судьбу свою, постоянному и холодно-обдуманному игу Римлян; но новый поток варваров, выходцев с востока, нахлынул на них.» ([328])
Эти новые варвары, выходцы с востока, были Визиготы, вызванные Римом на свою голову. Император Гонорий, в 411-м году, уступив им во владение Аквитанию, обещал пожаловать даже и Испанию, если только они умно помогут ему выжить оттуда Вандал.
Здраво обдуманная цель Гонория состояла в том, чтоб враждебные между собой варвары, Славяне и Готы, загрызли друг друга на смерть; заботу же похоронить их и торжественно отпраздновать победу над врагами Рима, ои брал на себя.
Это предначертание вполне бы удалось, если бы новые владетели Аквитании решились на дело без глубокой обдуманности и не употребив, прежде оружия, орудия более тонкия, острыя, и болеe верныя. Прошло года четыре; Валлий, конунг Готов, все еще был в затруднении, с кем выгоднее держать дружбу: с Римлянами, или с Вандалами. Не зная, которая сторона была лучше, он решился c народом своим бежать от той и другой в Африку и основать там новую Готию. Это было уже предположением Аларика. Посадив всех Визиготов на корабли, Валлий пустился по океану; но, к несчастию, буря прибила его корабли обратно к берегам Аквитании. По воле Одена надо было оставаться в Европе и снова обдумывать, с кем вести дружбу, с Римлянами или с Вандалами.