Пустынная дорога тянулась в сотне ярдов от них, и по обе ее стороны простирались луга с пышной травой. Вероятно, пастбища, решил странник, заметив вдалеке табунок лошадей, а почти у самого горизонта стадо еще каких-то животных, напоминавших коров. При них маячили человеческие фигурки — скорее всего, пастухи.
Все тут было Блейду приятно. Отличный честный мир; небо, как и положено, голубое, трава — зеленая, лошади похожи на лошадей, быки — на быков, люди — на людей. Весьма важные обстоятельства! Куда важнее любых технологических чудес!
Прожевав лепешку, странник покосился на уходивший удаль тракт.
— Что-то дорога пустынна, Джеф. Всегда у вас так?
Рыжий моряк помрачнел.
— Нет, хозяин. Там, — он махнул рукой на запад, куда медленно перемешалось солнце, — в сорока нирратах лежит Шер-да, великое Море Заката, а на берегу высится Финареот, мой город, к которому сходятся по суше сто дорог. Но сейчас все они перекрыты крабами.
— Какими крабами?
— Кантийскими заставами, я хочу сказать.
Это тоже Блейду ничего не говорило.
— Хм-м… — неопределенно протянул он, морща лоб. — Значит, так?
— Да. Ловят мореходов…
— Мореходов? — на губах странника мелькнула усмешка. — А я всегда считал, что мореходы ловят что-нибудь… ну, рыбу или удачу… чужие корабли, например…
— Рыба — дело рыбаков, за чужими кораблями гоняются разбойники, мы же — честные мореходы, — заявил Джеф. — Наше дело — дальние походы да торговля. Конечно, и мы своего не упустим… особенно в западных водах… Но теперь и там стало туго. Крабы! Крабы везде!
— Выходит, ты честный мореход и купец… Чего же ты тогда путешествуешь по суше? Где твоя «Шаловливая рыбка», где капитан, где команда?
— Так я же говорю — кантийцы! Сухопутные крысы, вонючие крабы! — На сильных руках Джефа вздулись мышцы и две нагие леди, с хвостом и без, начали выплясывать танец живота, — Корабль мой, мастер Дик, стоит в гавани Финареота на приколе, как и многие другие суда, а команды их — кто не успел утечь — согнаны в лагерь Великого и Непобедимого Фраллы Куза, чтоб ему хребет переломили! И его псу, почтенному Гинне Палу, заодно!
— Я так понимаю, ты-то успел утечь? — заметил Блейд.
— Успел, — с невеселой улыбкой согласился моряк. — Только куда я теперь денусь? Кому я нужен?
— Мне. Напомню, парень, ты теперь мой слуга и оруженосец. Поверь, ты попал в надежные руки.
— И верно, хозяин! Ты, видать, могущественный колдун… и я даже догадываюсь, откуда…
— Да ну? — Блейд приподнял бровь. — Сейчас мы об этом поговорим. Но сначала объясни-ка мне, зачем великий Фралла Куз и пес его, почтенный Гинна Пал, ловят моряков-финареотов. Собираются сделать из вас воинов? Или просто продать в рабство?
Джеф помотал кудлатой рыжей головой.
— Нет. Воинов и рабов у крабов хватает, им нужны мореходы. Скоро они двинутся в дорогу на восход солнца, завоевывать последнюю треть мира. Или четверть, один Небесный Отец знает! Пройдут наши земли, сокрушат Неван, переберутся через бхиотскис горы и спустятся к берегам Сир-да, Моря Восхода. А до другого берега — шестьсот нирратов…
— Стоп! — прервал его Блейд. — Ниррат — это сколько?
— Тысяча шагов, хозяин, — Джеф метнул на него удивленный взгляд.
— Так… Значит, ширина Сир-да — шестьсот нирратов… Давай дальше.
— Тут-то фанариоты и пригодятся. Мы — моряки и судостроители, без нас кантийцам море не одолеть.
— А что за морем?
— Конта Силангут, само собой. Могучая страна! Да только и ей против крабов не выстоять.
— Почему ты называешь крабами?
— Этих, из Великого Канта. Разве тебе с ними не доводилось встречаться? Ну, тогда увидишь — поймешь.
Блейд задумался; Джефайа-финареот, глядя на хозяина, хранил почтительное молчание.
Несомненно, решил странник, тут идет война, большая война; очередной Потрясатель Вселенной, вроде Тамерлана или Юлия Цезаря, направляется во главе своих легионов на завоевание мира. В определенном смысле это было неплохо — в любой армии всегда найдется место хорошему солдату. К тому же Блейд не без оснований полагал, что ему крупно повезло. Этот рыжий моряк, напросившийся в слуги, с каждой минутой нравился ему все больше и больше; он явно был человеком информированным и мог послужить источником ценных сведений.
По многолетнему опыту странник зная, что самым опасным в новом мире являлся первый день. Материализовавшись в чужой реальности, он не имел ничего — ни одежды, ни пищи, ни оружия, ни данных о сложившейся в ней ситуации. Из всего перечисленного информация была наиболее важным фактором для выживания, определявшим все дальнейшие действия. Куда он попал, каков уровень местной культуры, кем надо представиться, чтобы голый чужак не вызвал вполне обоснованных подозрений… Это походило на знакомство с женщиной, когда от первого слова, взгляда, жеста зависит так много… Но там, на Земле, понятие «много» вмещало любовь или неприязнь, легкий флирт или постель; здесь же — безопасность и жизнь.
Да, ему повезло! Еще и час не прошел, а он обут, одет и вдобавок обрел неплохого компаньона… Кажется, этот рыжий Джеф на что-то такое намекал? Вроде ему известно, откуда пожаловал свалившийся на его голову хозяин? Любопытно, очень любопытно… Но не надо выказывать интереса к этому, решил Блейд; моряк разговорчив, достаточно подвести его к нужной теме, и он все выложит сам.
— Значит, великий Фралла Куз собирается захватить земли Силангута, -нарушил затянувшееся молчание странник, — А после этого, я полагаю, будет править миром и жить в свое удовольствие?
— Ну-у, хозяин… — протянул рыжий Джеф. — Ты же сам знаешь, что это не так.
Сам знаешь? Блейд нахмурился; разговор становился все интереснее.
— Не важно, что знаю я, — произнес он со значением, — сейчас мне хочется услышать, что знаешь ты. Давай-ка, парень, пой свои песни дальше.
— Да, хозяин. Эти крабы… кантийцы, я хочу сказать… вытопчут Силангут, а потом направятся в Бартам…
Тут мореход замолчал и уставился на Блейда, словно ожидая его реакции. Однако лицо странника, сосредоточенно жевавшего лепешку, было непроницаемым.
— Дальше!
— Дальше — все. В Бартаме никто не бывал, но говорят, что за его восточным пределом лежит безбрежный океан. Может, там и есть какие земли и острова, но про то никому не ведомо. Верно, хозяин?
— Что — верно?
— Ну, про этот огромный океан, куда не добиралось ни одно судно из наших краев?
Тут Блейд понял, в чем дело. Покончив с лепешкой, он неторопливо вытер руки о траву и кивнул:
— Верно, Джеф. Тот океан не пересекал ни один бартамский корабль.
— А правда ли, мастер Дик, что все бартамцы — великие воины и чародеи? — Джефайа даже рот приоткрыл от любопытства.
— И это верно, Джеф.
— А…
Блейд вытянул руку и прикрыл ладонью губы слуги. Затем, понизив голос, он сказал:
— Теперь ты хочешь спросить, парень, не являюсь ли я бартамским шпионом, перенесенным сюда силой магии? Ведь так?
Джеф, уставившись на хозяина округлившими глазами, кивнул.
— Об этом мы толковать не будем, — заметил странник. — Однако я вот что скажу тебе, Джефайа-финареот: служи мне верно, и не останешься в накладе. Но если ты начнешь распускать свой длинный язык… Знаешь, что случится?
Моряк помотал головой, не спуская взгляда с Блейда. Тот, отломив кусочек лепешки, положил на широкую ладонь.
— Видишь? Есть, а теперь — нет… — привычным усилием мысли он телепортировал кусок в приемную камеру Малыша Типа и отломил следующий. -Погляди еще: есть — и нет… есть — нет…
Второй и третий куски отправились вслед за первым. В некотором роде символ: свежий хлеб нового мира, принявшего посланца с Земли. Лейтон, увидев его, догадается, что адаптация проходит успешно.
— Ма-астер Д-дик… — произнес Джеф, слегка заикаясь, — а к-куда же они подевались?
— Туда, приятель, где тебе лучше не появляться. Понял?
— П-понял…
Блейд стряхнул крошки с колен, встал, потянулся.
— Ну, куда направимся, Джеф?
Его слуга, засовывая в котомку флягу и пустой холщовый мешочек из-под лепешек, произнес: