– Да, это исключительная семья – во всех отношениях, – отметила Лизетт.
– Правда! – подтвердила Од. – Я мечтаю, чтобы моя семья хоть в чем-то была похожа на них, но, к сожалению, у нас все наоборот.
Лизетт улыбнулась, прекрасно понимая, что процветание и семейное счастье Люмьеров во многом объяснялись их бесконечной добротой и заботой о других людях, в том числе их работников. Как ей хотелось встретиться с мсье и мадам Люмьер, которые наверняка знали о скандале, разразившемся после «истории со сбежавшей невестой». Лизетт верила, что при их душевной доброте, несмотря ни на что, они были бы рады ее видеть, однако не хотела их беспокоить, а тем более получить служебные привилегии благодаря своему знакомству с ними.
Несколько раз Лизетт проникала в Белькур, забирая оттуда нужные вещи. В одном из сундуков она нашла несколько отрезов шелковой ткани и решила сшить из них пару новых платьев. Получив жалованье, она выкупила из ломбарда свое украшение и была безмерно счастлива, что вернула подарок отца.
Работа на фабрике ей нравилась, и время бежало незаметно. Благодаря живому быстрому уму и склонностью к математике она не испытывала особых трудностей. И очень обрадовалась, когда ее назначили руководителем одного из отделов бухгалтерии.
Несколько раз на улице перед домом или в коридоре она видела Мишеля Феррана. Мишель был адвокатом, имел собственную контору в центре города. Видимо, его карьера складывалась удачно, у него был беззаботный вид, дорогие костюмы, большая квартира, которую он снимал в этом доме, и слуга. Он также был знаком с Люмьерами и, хотя никогда не упоминал об этом, Лизетт подозревала, что он ведет их адвокатские дела.
Однажды, вернувшись с работы и не успев еще снять пальто и шляпу, она услышала стук в дверь. Открыв ее, увидела на пороге Мишеля.
– Надеюсь, не помешал вам, – начал он. – Не хотели бы вы со мной сегодня поужинать? До сих пор мы перекинулись только несколькими короткими фразами, случайно сталкиваясь на улице. Я подумал, а почему бы нам не поговорить в нормальной обстановке, за ужином?
Лизетт была приятно удивлена.
– Конечно! Я тоже буду рада пообщаться с вами. Только мне нужно немного времени, чтобы переодеться.
– Разумеется, – ответил он, довольный, что Лизетт согласилась на его предложение. – Я буду ждать вас внизу.
Уходя, он заглянул в открытую дверь ее комнаты и, обратив внимание на сиреневые обои с розочками, сощурился.
– Как вы живете в окружении этих жутких роз?
Лизетт засмеялась.
– С трудом. Но я собираюсь поменять обои. Он тоже улыбнулся.
– И чем скорее, тем лучше, простите за прямоту. Когда он вышел, Лизетт улыбнулась и несколько минут стояла, прислонившись к двери.
Впереди ее ждал приятный вечер с красивым мужчиной: в ресторане, с белой скатертью, накрахмаленными салфетками и сверкающими хрустальными бокалами с вином, – словом, всем тем, что было для нее так привычно.
Ей вспомнился Филипп. Казалось, его никогда не было в ее жизни, и об этом позаботился Даниэль, он полностью вытеснил неприятные воспоминания, оставив щемящую память о себе.
Лизетт второпях вытащила из гардероба одно из шелковых платьев, подаренных ей Жозефиной. Оно было интенсивного синего цвета и очень шло ей. Недавно она послала Жозефине письмо, в котором благодарила за билет и деньги, но, к ее удивлению, письмо вернулось назад с грифом: «Адресат неизвестен». Она отправила письмо в монастырь, чтобы оттуда его переслали Жозефине, но оно снова вернулось – на сей раз, секретарь аббатисы сообщала, что мадам Жозефина де Венсан уехала за границу и в монастыре не знают ее адрес.
Лизетт очень удивило, что Жозефина не оставила свой адрес даже в монастыре, щедрой покровительницей которого она была. Видимо, у нее были веские основания для этого, но Лизетт не могла представить себе какие.
Она продолжала ломать голову над этой загадкой и сейчас, надевая синее платье. Хотя турнюры уже вышли из моды, заднюю сторону юбки еще украшала пышная драпировка, которая придавала платью особый шик. После родов талия немного раздалась, но с помощью корсета она утянула ее до прежнего осиного объема. Рукава платья были немного ниже локтя, но, к счастью, несколько дней назад Лизетт купила длинные белые перчатки, словно предвидела приглашение Мишеля. Надев ожерелье, серьги и набросив на плечи накидку, Лизетт приготовилась к выходу в свет.
Когда она спустилась вниз, Мишель уже ждал ее. На нем был вечерний костюм. Его взгляд красноречиво свидетельствовал, что он восхищен видом Лизетт.
– Вы выглядите великолепно, мадемуазель Декур!
На улице их ждал экипаж, и они отправились, как и предполагала Лизетт, в лучший ресторан Лиона. В зале играл оркестр, сверкали люстры. Еда была выше всяких похвал, вина – превосходные. Мишель оказался интересным собеседником. Они говорили обо всем, начиная от чего-то серьезного и заканчивая совершеннейшими пустяками. Много и от души смеялись.
Вернувшись домой, Лизетт, стоя у своей двери, поблагодарила Мишеля за приятный вечер.
– Надеюсь, у нас будет много таких вечеров, – ответил он. – Кстати, не прокатиться ли нам на автомобиле в следующее воскресенье?
Лизетт от удивления широко открыла глаза. В последнее время на улицах города появилось довольно много автомобилей, и ей давно хотелось проехаться на таком «чуде».
– О да! Я еще никогда не каталась на автомобиле! А что у вас за машина?
– «Панхард». Я купил его два года назад, когда их только начали выпускать. Сейчас подыскиваю себе новую модель, но пока безуспешно. Правда, не гарантирую, что обойдемся без аварии.
– Я слышала, автомобили часто ломаются.
– Боюсь, вы правы.
– И все же так хочется прокатиться на машине, – Лизетт загорелась этой идеей. – А где вы его держите?
– На соседней улице. Я не пользуюсь машиной в будние дни – в контору предпочитаю ходить пешком.
– Вот почему я никогда не видела вас за рулем.
– Встретимся, скажем, в два часа в воскресенье?
– Да, хорошо. К двум часам я буду готова.
Стоял жаркий день зрелого лета, когда Лизетт в условленное время отправилась к назначенному месту, где у своего двухместного «панхарда» ее ждал Мишель. Роскошное зрелище: сверкающие на солнце фары с латунными ободами, блестящие молдинги. На Мишеле была модная куртка, в руках он держал плащ для Лизетт, который она сразу же надела, прежде чем сесть на мягкое сиденье автомобиля. Накинув на шляпу газовый шарф, она завязала его узлом под подбородком. Несколько раз повернув рукоятку, Мишель оживил своего «железного коня», а потом сел на водительское место и весело подмигнул Лизетт.
– Поехали! – объявил он.
Машина медленно тронулась с места. Скоро они уже проезжали мимо фамильного дома Люмьеров, а потом и роскошных особняков Огюста и Луи, которые стояли рядом с семейным гнездом. Все дома находились недалеко от фабрики. На одной улице вслед за машиной с криками устремилась стая мальчишек. На следующей Мишель показал ей свою контору, располагавшуюся в солидном здании. Когда они выехали за черту города, Мишель прибавил газ, и машина резво покатила по дороге.
Лизетт наслаждалась каждой минутой поездки, хотя машина изрядно громыхала и их часто потряхивало. Сияющими от счастья глазами она смотрела на мелькавшие за окном поля, и рощи, а проезжая вдоль обсаженных деревьями аллей, поднимала голову, глядя на листву, сквозь которую пробивались лучи солнца. Невольно Лизетт вспомнила, как они с Даниэлем колесили по дорогам в его фургоне. В нем, правда, не было двигателя внутреннего сгорания и не шумел мотор – слышался только стук копыт Принца. Впрочем, скорость автомобиля ненамного превосходила скорость старой повозки. Тогда, год назад, когда они с Даниэлем любили друг друга на кукурузном поле, не подозревая о последствиях, стояло такое же знойное лето.