— А че не продаете? — нагло полюбопытствовала Таня.
— Город-то маленький… Вы ведь из Москвы?
— Нет, тоже из Подмосковья. — Грачева назвала наш город.
— Ну, ваш покрупнее будет. А тут все всех знают! Никто не купит квартиру с такой историей!
— Хорошо, как скажете, — фыркнула Таня. Она, как и я, особо в мистику не верила, хоть и про нее писала (повторюсь: пишу чаще всего я, но главред иногда племяшке доверяет короткие заметки в два абзаца, которые сам потом правит).
— Тут диван и кресло-кровать, — когда из кухни гости вернулись в единственную комнату, заявила Яна, — все разбирается! Можно троих уложить.
— Я видела фотку на сайте, — кивнула Танька. То есть ее кивка я не видела, потому что телефон снимал сейчас хозяев, но предположила. — У вас там они разобранные. И инфа про трех человек есть.
— Да, ну значит, я повторяюсь! — смутилась Яна.
— Ладно, мы уходим, — Ярослав сделал шаг к маленькому коридору-прихожей. — Если что, орите погромче и стучите в стену.
Алина и Таня захихикали.
Как только дверь за хозяевами закрылась, Грачева полезла снимать кладовку, которая была в комнате за обычной покрашенной белой краской дверью. Там только банки, веревка и всякий хлам. Алина стала пародировать повесившегося деда, набрасывая петлю себе на шею, а Таня, смеясь, ее снимать. М-да, уровень шуток, конечно… Ну что ж, они обе не семи пядей во лбу, это я была отличницей. Надеюсь, Грачева не будет это выкладывать на свой канал в таком виде. Съемка на время прекратилась, затем на столике вдруг появились бутылка вина, штопор и два бокала. Ага, вот в чем полтергейст заключается! Ну Грачева! А я свое время на это трачу!
Вздохнув, я продолжила смотреть. Я ведь обещала ей ознакомиться с записью целиком и только потом делать какие-то выводы.
Итак, девочки вспоминают школу, обсуждают возможность паранормальщины и попутно бухают. Склейка. Следующий кадр — уже ночь.
— Что это? — шепчет чей-то голос. Я даже не могу разобрать так сразу чей.
— Ты слышишь?
— Что?
— Ой! — кто-то вскрикнул.
Зажегся свет — тусклая одинокая лампа на тумбе возле дивана. Я увидела взлохмаченную Алину на раскладном кресле.
— Ты че орешь?
— Диван трясется! — Оказалось, что Танька спрыгнула со своего лежбища и только после этого включила свет. В кадр иногда попадали ее голые ноги.
— В смысле? — удивилась Алина. — Ах, вот что это такое! А то я слышу шум какой-то, не пойму что…
Таня поднесла телефон к постели, и… Я что, с ума схожу? Реально кажется, что диван трясется. Может, это руки у приятельницы дрожат?
И тут… БАХ!
— А! — вскрикнули обе девушки.
Таня обернулась, все еще держа телефон в руках. Оказывается, с полки попадали статуэтки. Диван и кресло-кровать были в другой стороне, никто из девушек не мог задеть их. Алина, кстати, так и лежала, так что при всем желании и даже имея очень длинные руки не могла ничего скинуть.
— Что это?! — спросила в ужасе Родинина.
— Ничего, просто свалились какие-то штуки.
— Как?! Ни сквозняка, ничего!
— Хватит паниковать! Все нормально. Спим.
Здесь я возгордилась подругой. Таня вернулась на диван и потянулась рукой к выключателю.
— Ты серьезно?
Одновременно с вопросом Алины раздался еще какой-то шум. Обе девушки резко замолчали, прислушиваясь.
Кррр… Прозвучало как скрип, но глуше. Как если бы кто-то провел ногтем по стеклу.
— Ты слышишь? — со священным ужасом спросила Алина и натянула одеяло до подбородка.
— Да.
— Кто-то скребется…
— Может, мыши?
— Какие мыши? — возмутилась Алина. — Там ни круп, ни макарон, пустая кладовка! Что им там делать? Да и не первый этаж.
— А это точно оттуда? — Танин палец указал на белую дверь.
— Да!
Грачева снова слезла с дивана и включила селфи-камеру. Я увидела теперь ее лохматую макушку, а из косы, которую она почти никогда не расплетает на ночь, выбились пряди.
— А вот теперь я начинаю бояться. Мы много с Юлькой всего расследовали. Даже пришельцев ловили в Гогольске.[2] Но это всегда объяснялось как-то… Это всегда люди делали! А тут… Я не понимаю. Я бы подумала, что мы тут не одни. Но мы же обошли всю квартиру, облазили вдоль и поперек! Тут никого больше нет, кроме нас!