- Одного, - я настояла на своем. - Насколько вы все знаете, у меня скоро свадьба, медовый месяц и так далее, - я помотала ладонью в воздухе в жесте "ну, вы меня поняли". - Я не смогу уделять должного внимания всем своим пациентам, - сказав это, я кивнула - этакий прощальный поклон - и зашагала прочь из кабинета, совершенно не желая и дальше слушать весь этот балаган.
"Непозволительно!" - услышала я брошенное мне в спину откуда-то из области рта Дороти.
"Твое декольте в сочетании с ядерно-красной помадой - вот что непозволительно, дорогуша".
Засунув папку с делом моего нового пациента под мышку, я направилась к автомату с кофе и шоколадками: еще хоть один тревожный сон протяженностью лишь четыре часа, и я усну на самом интересном месте откровений какого-нибудь моего шизофреника.
Стоило мне покинуть кабинет, я попала в настоящий криминальный сериал: повсюду желтая лента, словно веселое новогоднее украшение, и ребята в форме снуют туда-сюда. Деятельность так и кипит: один что-то скребет с плитки, другой пытается запечатлеть на фотопленку каждый квадратный миллиметр всех мыслимых и немыслимых поверхностей, а третий с сочувственным видом что-то записывает со слов одной из наших медсестер. (Черри?.. Челси?... Неважно...)
Только было я прошла мимо всего самого интересного, как меня догнала Ханна и присоединилась к моему торжественному шествию во имя кофеина и быстрых углеводов:
- Дурдом какой-то... - оглядываясь на копов, произнесла она своим вечно обиженным тоном и сложила алые губы утиным клювиком.
- Да ну? - вздернула я бровь и усмехнулась. - А до этого у нас тут кружок кройки и шитья был?
- Ой, Леа, ты меня поняла, - девушка закатила глаза и пожала хрупкими плечами. - Представляешь, один из моих новых подопечных - тот тип, что сказал мне, будто я вылитая его сестренка... Голову которой он пытался засунуть в камин, когда ему было девять... А кого ты себе вытащила?
Не успела я среагировать, как Ханна уже выхватила личное дело из моих рук и раскрыла его на первой странице.
- О, - многозначительно протянула она, проведя пальцем по бумаге. - Иствуд, - подруга захлопнула папку с сухим звуком "пуф" и вручила мне обратно.
- Это фамилия? Ничего не помню о нем, - я нахмурилась и покачала головой. - Чем знаменит?
- Ну, начнем с того, что он полнейший отморозок. Хотя... для наших друзей это не то чтобы в новинку, - задумчиво почесала подбородок Ханна. - Самое главное, что тебе нужно знать - он абсолютно вменяем. Помимо того, что редкостный подонок, разумеется. Видимо, он и его адвокат сочли год в этом радужном месте более предпочтительным, чем пожизненный срок в тюрьме.
Я вопросительно посмотрела на Ханну, чем поощрила ее дальнейший рассказ.
- У него вроде как отец - большая шишка откуда-то из правительства. Плюс, крутейший адвокат, который выигрывал самые безнадежные дела. Поэтому у всей этой веселой компании был выбор, куда заказывать путевку. Хотя дело было действительно шумным. Он, - девушка кивнула на личное дело Иствуда, - ведь из какой-то там рок-группы был. Ну, знаешь, разряда тех, что трясут грязными челками под невообразимые звуки и поливают поклонников со сцены какой-то дрянью из резинового... ну, ты понимаешь... - ох уж эта Ханна... Она лучше язык себе откусит, чем произнесет название мужских гениталий.
(Вообще не уверена, что она их видела где-то за пределами анатомического театра, если честно).
- Вот только давай без оскорбления Rammstein, прямого или косвенного, - посмотрела я на подругу с псевдо-серьезностью. - Они мне нравились в старших классах... Так а что этот тип, Иствуд, сделал? - вернулась я к изначальной теме, уже завидя на горизонте землю обетованную - небольшой холл, где располагались автоматы со съестным.
- Подружку прикончил, - сообщила Ханна таким голосом, будто огласила результаты вчерашней игры в бейсбол. - Очевидно было, что это его рук дело, поэтому оставалось два выхода - или коротать пожизненный срок, или к нам. Здесь этот тип якобы пройдет полный курс реабилитации, душевных бесед под халдолом или еще какой дрянью... Потом финальный тест, который - о, чудо! - покажет, что он полностью вменяем, и все. Можно опять спокойно убивать подружек и трясти грязной челкой, где заблагорассудится, - девушка свела брови к переносице и склонила голову к автомату с кофе, который в своем чреве перерабатывал мои деньги в капучино.
- Чудно, - кратко прокомментировала я все услышанное, беря в руки обжигающий напиток. - Предпочитаю заранее знать, с кем буду иметь дело, - я подула на пенку капучино, на секунду ощутив себя Моисеем, разверзающим гладь морскую.
Прикончив бодрящий напиток и шоколадный батончик, я приступила к своим непосредственным рабочим обязанностям. На сегодня у меня было назначено три приема, причем пациенты были не самые проблемные. Я не предполагала, что общение с моими подопечными может принести мне какие-то затруднения. Однако это оказалось не совсем так.
Хью, невысокий заключенный сорока шести лет, довольно безобидный субъект, высказывал немалое беспокойство по поводу убийства Лонга и опасения, что "существо", убившее доктора, может вернуться за ним. Второй пациент все отпускал какие-то сальные шуточки по поводу произошедшего, а третий, кажется, был вообще не в курсе состояния дел в лечебнице.
Плюс ко всему, чуть позже рыжий юнец в форме полицейского решил поиграть со мной в опрос свидетелей и прочих статистов сего действия. И мне пришлось долго намекать ему своими сухими и скупыми ответами на его глупые вопросы, чтобы он шел к чертям.
"Нет, что вы, доктор Лонг всегда был просто душкой!", - игриво взмахнула я ладонью в ответ на вопрос, были ли у доктора очевидные недоброжелатели. - "Практически все наши медсестры могут подтвердить: он всегда был очень, просто крайне... любезен с ними".
(Ох, не удивлюсь, если это какой-нибудь ревнивый муж одной из наших сотрудниц решил вспахать кафель восточного коридора черепом Лонга).
Словом, под конец дня я была изрядно вымотана. Только лишь мысль о ждущем меня вечере сохраняла во мне остатки сил и грела грудную клетку изнутри. Я в нетерпении ерзала на сидении, пока гнала свой старенький Форд к нашему с Джеймсом дому по мокрым от непрекращающегося октябрьского дождя улицам. (А учитывая, что от места моей работы до места моего обитания больше получаса езды, можно и проерзать кресло насквозь.)
Только лишь на середине пути я вдруг вспомнила про то, что ужин предполагает наличие еды. Поэтому мне пришлось завернуть в один из уютных ресторанчиков средней ценовой категории - не слишком пресно и не слишком пафосно. Идеально для блюда, которое хочешь выдать за результат своего труда.
Водрузив говяжьи стейки и салат-цезарь на соседнее кресло, я зацепила взглядом брошенное мной на заднее сидение личное дело Иствуда и еще раз напомнила себе не забыть забрать его и найти минутку для хотя бы беглого ознакомления - встреча с мои новым другом должна была состояться уже завтра.
Терпеть не могу работать с теми заключенными, в мозгах которых уже покопались другие мои коллеги. Мало ли какие проводки они уже успели сдвинуть или запутать? Вторичное препарирование черепной коробки пациента - действие абсолютно лишнее. Но без него я, однако, не могу обойтись, если хочу определить для подопечного кратчайший путь к статусу адекватного человека и сделать свою работу качественно.