Рост обозначившегося на пороге комнаты человека был явно больше шести футов - шесть футов и где-то четыре дюйма*, может быть. Макушка Иствуда возвышалась над лысиной того сопровождающего его охранника, что повыше своего второго коллеги, на добрые полголовы. "Дохлым" моего нового подопечного язык тоже не позволял назвать - мяса на его костях было более чем достаточно. Причем мяса качественного, без нежелательных примесей жира.
Наверняка моя мимика выдала удивление самым подлым образом. Но что моя мимика по сравнению с выражением лица Иствуда, улицезревшего своего нового лечащего врача!
- Да мать твою... - негромко выругался он, выразительно дернув бровями и слегка развернувшись назад, будто бы решил опять вернуться в свой номер люкс. Молодой человек (лет двадцать восемь, возможно? И тут я промахнулась!) выглядел то ли удивленным моему нахождению здесь, то ли крайне разочарованным. Будто вместо ожидаемой сексуальной медсестрички увидел какого-то надоедливого старого знакомого.
Однако ребята, сопровождающие этого недовольного, были серьезной преградой на его пути обратно в палату, поэтому вскоре Иствуд опустился напротив меня, откинувшись на спинку и свесив сцепленные между собой руки, украшенные несколькими чернильными рисунками, под столом. Взгляд его глаз цвета прозрачного голубоватого стекла выжигал во мне дыру - яркий контраст светлой радужки с темными ресницами, которым позавидует любая красотка, лишь усиливал этот неприятный эффект.
Я невольно коснулась оправы игрушечных очков - скользнувший по их стеклам белый блик заставил на секунду нахмуриться. Брови субъекта напротив тоже дернулись в направлении к переносице.
Дьявол, даже спутанной челки из головы его не произрастало! Угольно-черные волосы были подстрижены вполне по-человечески, пусть и требовали немного убрать отросшие вихры.
В общем, я промахнулась абсолютно везде. Абсолютно.
Зато в поисках челки, при внимательном осмотре головы молодого человека, я отметила довольно любопытную деталь - белую полоску старого шрама на его виске, вероятно, оставленную на память каким-то острым предметом. Видимо, однажды горе-парикмахер Иствуда был в стельку пьян.
Я прочистила горло и вновь поправила чуть сползшую бутафорию на моем носе.
- Меня зовут Иллеана Эванс, и я - ваш новый лечащий врач, Маркус, - я постаралась выжать из себя доброжелательную улыбку ("да перестань ты пялиться на меня, как на единорога, забодавшего твою мать!").
- Иллеана... Эванс, - низким, с хрипотцой голосом повторил Иствуд, приподняв темные брови - две скептичные складочки пролегли вдоль его лба. - Врач, - из его уст это звучало почти как обвинение.
- Что-то не так, Маркус? - я все еще старалась держать приклеенную улыбку на своем лице.
- Нет, все отлично, - мужчина по другую сторону стола коснулся языком нижней губы и, потерев украшенную несколькими проколами мочку, наконец-то отвел глаза - я сразу облегченно выдохнула. - Мы, психи, - веселые, неординарные ребята... Можем иногда позволить себе странное поведение, - он вновь бросил на меня короткий, тяжелый взгляд и слегка приподнял уголок рта.
"Да, а те психи, которые в действительности ими не являются, в особенности".
- Что ж, - я кивнула парочке охранников - этакие Чип и Дейл - намекая свалить уже куда-нибудь в сторонку, - нам с вами предстоит как минимум два месяца встреч, поэтому мне бы хотелось познакомиться с вами поближе, - я чуть задрала голову - чертовы очки все сползали с носа, а снять их и избавить себя от неудобств почему-то мысли мне и не приходило. - Может, вы сами хотите сказать мне что-нибудь? Напоминаю, наша цель - говорить о том, что беспокоит вас, о том, чем бы вы хотели поделиться.
"Тем, как славно нанизывать живую плоть на сталь и изображать потом из себя жертву обстоятельств", - пронеслась глупая мысль в голове, и я поспешила отогнать ее.
- Да нет, ничего не хочу сказать, - тоном "отвали от меня" произнес Иствуд так, словно захлопнул какую-то невидимую дверь перед моим лицом.
"Мудила".
- А что насчет вас... доктор Эванс? - вздернул человек одну бровь заискивающе и потер ладонью черные розы, вбитые под кожу его плеча - мускул руки чуть сократился, и выпуклая вена на нем обозначилась резче. - Расскажите что-нибудь... о себе. Я, знаете ли, хочу знать человека, который будет копаться в моих мозгах, - нахальная усмешка затронула его рот.
"Мудила дважды".
- Что вы хотите знать, Маркус? - я - само доброжелательство, и тон моего голоса - сладкая патока.
- Вы получаете какой-то особый кайф, произнося мое чертово полное имя? - усмешка Иствуда стала еще нахальнее, обнажая правую часть белых зубов - однако глаза его улыбались, что странно, по-доброму.
- А вы, видимо, не очень его любите? - ручка в мои пальцах словно барабанная палочка - качается вправо-влево.
- Смотря, кто его произносит, - пациент потер кожу под яремной впадинкой, тем самым чуть смещая ворот форменной футболки бледно-голубого цвета. Кусочек еще одной картинки, выбитой на груди, открылся моему взору. Кажется, нечто вроде перьев - часть больших крыльев размером с широкую грудную клетку.
- Так и как же мне вас называть? - обратилась я к молодому человеку.
Но он не ответил - вместо этого надел сосредоточенное лицо и чуть подался вперед, внимательно вглядываясь в мои глаза.
Ну... черт.
Охранники напряглись, готовясь в любой момент спасать меня от буйства свихнувшегося маньяка. Я замерла и приготовилась отскакивать назад, опрокидывая стул.
Подобные жесты - многозначительные взгляды, говорящие о том, что пациент внезапно увидел нечто большее, недоступное взору простых смертных - меня уже не удивляют. Но у Маркуса Иствуда, как оказалось, они выходят особенно завораживающими.
Когда лицо Иствуда оказалось к моему еще ближе, отодвигая все остальное на задний план, его внимательный взгляд из-под нахмуренных бровей скользнул от моего рта к глазам и замер на них.
Его светлые радужки - словно два кусочка льда, пронизанного сетью белых паутинок.
- Это... это что, простые стекляшки? - вдруг широко улыбнулся молодой человек - ямки украсили его щеки, делая все лицо каким-то совсем юным и мгновенно сбрасывая со своего обладателя несколько лет. Его зубы не были идеальной формы - передние были чуть длинноваты относительно остальных - но вкупе с их здоровой белизной это только придавало улыбке Иствуда какую-то детскую небрежность.
Я не нашлась, что ответить - просто молча стянула с себя свои ужасные очки (сжечь их! Растоптать и сжечь!) и почувствовала, как по щекам пополз пятнистый румянец.
***
В конце рабочего дня я ощутила острую нехватку сигаретного дыма в моих легких. Уютно устроившись в своем автомобиле, я нашарила в бардачке припрятанную от Джеймса пачку сигарет и затянулась одной, закрыв глаза и откинув голову назад. Полная релаксация: капли дождя скребутся о стекла Форда, пока чернильная тьма расползается в воздухе, а белесая дымка наполняет салон авто. Я позволила себе еще несколько минут абсолютной пустоты в голове, пока мимо моей машины не прошуршала гравием карета добропорядочной полиции - без мигалок и прочей показухи. Лишь желтый свет фар скользнул по моей отвыкшей от освещения сетчатке.