С утра отряд тронулся дальше, спустился с холма, через мост переправился на другой берег притока и поднялся на северный берег реки, такой же высокий, как и противоположный. Но не успели люди спуститься в низину, как издалека донесся слабый гул и земля дрогнула. Лошади заволновались. Земля дрогнула еще раз, и до них донесся глухой рокот. Тыгын обернулся – холм, на котором ночевал отряд, полностью рухнул в реку, сметя вместе с собой половину деревни. Масса земли, свалившаяся в реку, подняла волну, которая ударила в противоположный берег, и тот рухнул в воду. От средины деревни не осталось ничего, река была перегорожена смесью глины, камней, бревен и кустарника. Высота завала была высотой около тридцати локтей, а ширина – не меньше пятидесяти шагов. До Тыгына доносились крики людей, вопли раненых, рев животных. Завал стал дамбой, перегородившей речное русло, и вода уже поднималась выше и выше.
Тыгын немедленно остановил отряд и велел осмотреться. Первым делом он разослал гонцов на поиски бая улуса, в котором они находились и его помощника, а также Мастера Воды и Мастера Земли. Оставшихся нухуров тойон послал посмотреть, чем они могут помочь селянам. Большего пока ничего сделать не мог ни Тыгын, ни кто другой.
Бая нашли довольно быстро, тот сам, услышав грохот, спешил к месту беды. Чуть позже прибыли Мастер Воды и Мастер Земли. Срочно возвращались с полей и пастбищ мужчины этого села.
Бай, смирился со старшинством Тыгына, несмотря на то, что тот не был Улахан Тойоном этих мест. Были посланы гонцы во все близлежащие аулы и наслеги, с приказом баям и ханам прислать возможно большее количества народу с кетменями и лопатами, а также женщин с посудой и запасами еды для своих работников. Тех же крестьян, что были в наличии, Тыгын построил в три ряда и сказал своё слово: половине вставать вдоль русла реки и начинать копать канаву, а второй половине – разгребать завали и попытаться хоть кого-нибудь спасти. Так же он назначил десятников и переписал их имена, чтобы по достижении темноты спрашивать о проделанной работе. Потом сказал баю, чтобы тот принимался руководить работами возле деревни. Бай начал раздавать указания. Женщин и детей, кто остался в живых от оползня, распорядился выводить на вершины холмов помогать пастухам, и готовить горячую пищу.
Тыгын взял три веревки, зеленую, черную и белую – надо было известить Эллэя, что на его земле случилась беда. В принципе, Тыгын мог спокойно ехать дальше, не его земля, не его люди, не его проблемы. Но заветы Отца основателя говорили о том, что власть дана Тойонам для установления спокойствия и справедливости и их долг – помогать своему народу. Здесь был то же самый народ, что и на его земле, и он не мог пройти мимо. Даже то, что у Тыгына были напряженные отношения с Эллэем, не было препятствием для остановки.
Тыгын навязал на зеленой шнур узел приветствия и пожелания здоровья, помощь; на белый – народ, работа, удача; на чёрный – знак земли, битва, знак воды, знак смерти, белый шнур связал с черным и обрезал черный конец. Эту связку переплел зеленым шнуром, закрепил узлом белый и зеленый шнуры – получилось письмо, краткое и содержательное. Гонец отправился в Харынсыт сразу же, до города было полдня пути, и Тыгын надеялся к вечеру увидеть Эллэя, а самому ехать дальше.
Тыгын поднялся на вершину холма, и встал рядом с охранником, чтобы рассмотреть повнимательнее, что творится возле завала. Крестьяне, как муравьи, облепили берег реки и то место, где были дома. Медленно, очень медленно работали они, но ничего сделать большего было невозможно. Вода поднималась, затапливая низины. Охранник несмело потревожил Тыгына:
— Господин! Господин!
— Что тебе? — спросил тойон.
— Смотрите, тут, где была вершина холма, что-то странное, наверное, спина черепахи, на которой лежит земля.
Охранник лепетал, как младенец, что раздражало Тыгына, неужели его так боятся?
— Показывай.
Боец спешился и пошел по косогору чуть выше оползня, затем показал Тыгыну небольшую трещину в земле, глубиной не более ладони. Тыгын тоже слез с коня и подошел к трещине. На её дне был видно гранитное основание холма и слегка ржавый край железной пластины.
Тыгын посмотрел на охранника и сказал:
— Быстро вниз, зови сюда Бэргэна и трех человек с лопатами. И молчи, что видел, иначе я сам тебя удавлю.
Примчался Бэргэн, за ним три бойца с лопатами наперевес. Тыгын показал Бэргэну странное и велел откопать, только аккуратно, а землю складывать в кучу. Вскрыли площадку два на два шага, под тонким слоем земли оказался вмурованный в гранит металлический ребристый круг. Бэргэн склонился над ним и начал палкой счищать остатки грязи. Под ней нашлась утопленная в прорезь ручка. Бэргэн потянул ее, под железом что-то щелкнуло. Круг откинулся на петлях вверх, открывая вход в подземелье. Вниз вела небольшая лесенка. Бэргэн посмотрел на Тыгына.
— Шайтан побери, это вход в Нижний мир! — пробормотал Бэргэн – это жилище абаасы!
Из подземелья не доносилось ни звука. Тыгын кинул вниз камешек, раздался глухой стук.
— Хватит трястись, — сказал Тыгын, — эй, ты, — показал он пальцем на молодого парня, — лезь вниз, посмотришь, что там и расскажешь!
Парень дрожал от страха, но перечить не посмел. Снял с себя перевязь с саблей, взял в зубы нож и полез вниз. Через некоторое время крикнул снизу:
— Тут нет никого. Только стол и скамейка. И еще что-то непонятное. Тыгын снял с себя халат и полез вниз. Помещение было размером примерно пять на шесть шагов, стены, потолок и пол были покрыты непонятным материалом серого цвета. Тыгын ножом потыкал в стену – это было не дерево, не металл и не кожа. Здесь были стол, странная вещь, видимо для сидения, какие-то трубы. На полу нарисован квадрат со стороной примерно шаг. В одной стене нашлась металлическая дверь, но она была без ручек. Боец навалился на неё плечом, но дверь была заперта. Тыгын подошел к столу, потрогал его, взялся за стоящий рядом предмет. Он откатился на маленьких колесиках. Странно, всё очень странно.
— Всё, уходим, — приказал Тыгын, и они выбрались на свежий воздух. Чертовщина, которую можно потрогать руками.
— Закрывай, — сказал Тыгын Бэргэну, и, после того, как дверь захлопнулась, добавил: – Закопать! Как всё было, и сверху укройте дерном, чтобы никто ничего не заметил. Кто проболтается про эту дверь – лично повешу!
Сам отошел в сторону, давая возможность людям работать. Не буди лихо, пока оно тихо. Мысли в голове путались. Этот подлый акын, будь он трижды неладен! Он знал! Он наколдовал! Такого не бывает. Двери из железа, которые никакой кузнец не выкует. Стены неизвестно из чего. А ручка на двери? Такого быть не может, но оно было. Это всё разрушало тихий спокойный мир, где всё было понятно и разумно. Абаасы и айыы занимались своими делами в легендах и преданиях, люди жили и работали здесь и сейчас.
Тыгын еще раз посмотрел на копошащихся внизу крестьян, убедился в том, что всё, что нужно было сделать, сделано, и поехал вниз, к своим людям. Никто не разбивал лагеря, все ждали, что скажет тойон. Однако Тыгыну было не до того. Мысли его путались, и это было неправильно. Надо успокоиться и с холодным разумом всё ещё раз обдумать.
Вернулся Бэргэн со своими людьми. Тыгын хотел переговорить с баем и Мастерами. Однако к нему пришел лишь Мастер Воды. Остальные слишком далеко разъехались по долине, вода в которой уже поднялась так, что затопила мост и часть полей и всё продолжала прибывать. Мастер Воды рассказывал, захлебываясь от возбуждения:
— Почему Мастерам нельзя уходить? Дехканину – можно, пастуху – можно, а мастерам нельзя? Я хотел уйти, я говорил Улахан Тойону, что нельзя там брать глину, но он меня не слушал. — Старик перешел на громкий шепот, — К нему приходили люди, хотели купить белую глину, никто не знает зачем. Вот и начали копать возле деревни, но там нет белой глины, но они копали. Может искали что?. Позор, позор на весь мой род! Люди теперь скажут, что абый совсем потерял разум и погубил долину, как я смогу смотреть в глаза людям? Что скажут про моих детей? Люди будут плевать мне в спину! О горе мне! Урожай весь погиб, сколько овец смыло в реку? Деревня погибла, люди погибли, арыки разрушены.