— Тут без машины не выживешь.
— Езжай, езжай, покажи мне только, на что тут у вас нажимать. Я телевизор посмотрю, новости. Мне интересно. А главное, по-русски.
Ирина терпеливо учила отца пользоваться мышкой, получалось у него пока не очень, но основное он понял. Ей казалось, что интернет должен был бы поразить человека из прошлого, но никакого экстаза у папы не наблюдалось, и Ирине уж стало казаться, что у отца в чём-то поблекли эмоции, хотя — глупости. Он всегда таким был, сдержанным в выражении восторгов. Орать, кричать, беситься, хохотать — это было не его. Ирина стала уже забывать его реакции, а сейчас вспомнила. Отец становился узнаваемым несмотря ни на что.
Когда она спустилась вниз, он вдруг крикнул, чтобы она его подождала, и в старых Фединых штанах и рубашке вышел с ней к гаражу. «Передумал, со мной поедет. Я и так опаздываю, а теперь надо ждать, пока он оденется», — Ира напряглась, но, оказалось, зря. Отец просто хотел посмотреть на её машину. Она нажала кнопку дистанционного замка, фары мигнули, раздался еле слышный щелчок. Обойдя машину вокруг, отец уселся на водительское сиденье:
— Удобная машина. А где сцепление?
— Нету. Тут автоматическая коробка передач. Ставишь на «Д» и вперёд.
Чтобы разобраться, что как работает, отцу понадобилось всего несколько минут. У него сделалось довольное лицо. Её синяя «Кия» отцу явно нравилась. Он подал машину назад, развернул её к выезду из двора и, одобрительно улыбаясь, вышел:
— Ну, давай. Есть. Счастливо.
И пошёл к входной двери. Его прыгающая походка — одно плечо чуть выше другого, носки врозь — была до боли знакомой. Такое привычное папино «ну, есть». Только он один так говорил. Отец вернулся! Какое счастье! Он будет теперь с нами. Опять Ире пришлось мысленно себя поправить: «Не с нами, а со мной». Насчёт реакции других она не была уверена. Никакого особого счастья члены семьи не испытают, в лучшем случае будут равнодушны.
По дороге на работу Ира не переставала удивляться той ненормальной обыденности, какой пока сопровождалось папино появление: завтрак, телевизор, машина, её указания насчёт обеда, тёплые штаны, ковбойка с начёсом. Отец ещё спрашивал, не почистить ли ему картошки. Опять эта картошка… в свой последний день отец как раз чистил и жарил для них картошку. Он был уже мёртв, а они молча ели его ещё тёплую картошку. Девочки были маленькими, ни о чём не спрашивали, а у неё в горле стоял комок, который эта папина последняя услуга спровоцировала.
Ирина работала, иногда почти полностью отвлекаясь от вчерашнего, но мысль, что вечером она увидит дочерей и надо собраться с духом и как-то всё им объяснить, наполняла её ужасом. «Дедушка вернулся! — этого не может быть, потому что не может быть никогда!» И они будут правы. И что сделают? Сочтут это глупой шуткой? Или подумают, что она внезапно сошла с ума? Начнут уговаривать, что так не бывает? А вот посмотрим, когда они сами его увидят! Узнают, не смогут не узнать. В этом Ирина была абсолютно уверена. Интересно, что самого его проблема, как она будет признаваться в том, что у них в семье теперь пришелец с того света, совсем не волновала. Было ощущение, что никаких особых объяснений папаня давать не намерен. Ира внутренне улыбнулась тому, с какой лёгкостью у неё вылезло старое прозвище отца — «папаня». «Надо мне самой было у него спросить. Пусть бы хоть что-то объяснил. Хорошо устроился. Я что, не имею права ничего знать? Или, вот интересно, про дурацкую коробку передач спрашивал, про русское телевидение спрашивал, а про внучек — нет. Это вообще нормально?» — Ирина сама чувствовала, что злится. Отец её одновременно и злил, и умилял. «Взял ли он себе поесть? Там в холодильнике и нет особенно ничего. Он же не знает, где что лежит. Сидит один, голодный, в чужом доме. На второй этаж ему, должно быть, трудно забираться? Ничего не трудно. Мне сейчас, наверное, труднее», — Ирой владели путаные мысли. Как она будет говорить дочерям о деде, она себе не представляла, но знала, что сказать всё равно придётся, тем более что держать в себе новость казалось невозможным.
Ирина позанималась с детьми, старшая дочь Лиля мыла посуду, младшая — Марина — привезла Настю и ушла с маленькой Наташей в магазин, пообещав через час вернуться. Ирина слышала, как хлопнула входная дверь, с работы вернулся Лёня, Лилин муж. Народ постепенно собирался, и никто ни о чём ещё не подозревал. В прихожей раздался голос Марины и детский голосок малышки Наташи. Миша, Настя и Женя, старшие внуки, с которыми Ирина занималась, выбежали в коридор. Громкие голоса, смех, весёлая возня, неубедительные увещевания взрослых. Обычно, поучаствовав пару минут в общей сумятице, Ира уезжала домой, но не сегодня. Сейчас она им выдаст: