— Это я помню. Смутно, но помню, — Ирэн уставилась в темноту ночи. — Выходит, я должна тебя поблагодарить. И извиниться.
— В бутылку лезть не буду. Извинения принимаются. Ситуация и правда весьма необычная. Но главное, что все закончилось.
Ирэн развернула Македонского и медленно поехала в сторону особняка. Машина подпрыгивала на ухабах — в этой части владений Штоффов дорога была так себе.
— Ты говорил о некоем человеке, которого я должна была помнить, — после долгого молчания спросила девушка. — Кто он?
— Тот, кто оказал на тебя ментальное воздействие. Тот, кто организовал нападение на дворянские семьи. Убил моего дядю и Шуваловых. И устроил теракт во время Смотра.
Ирэн ударила по тормозам.
— Что за бред ты несешь? Да как ты можешь…
— Это не бред, — перебил ее я. — Радамант — реальная личность. И он успел много всего натворить. Можешь спросить у Матильды, она в курсе.
Ирэн долго всматривалась мне в глаза и, видимо, убедившись, что я не лгал, закрыла лицо руками.
— Так ты знал обо всем этом… Все это время? — глухо спросила она.
То ли последствия ментальной работы так повлияли, то ли банальная усталость, но девчонка вопреки моим ожиданиям не расплакалась, не закатила новую истерику. Просто скорбно сгорбилась, глядя в одну точку.
— Да, знал.
— Но мне почему не сказал?
— А смысл? Что бы ты сделала, особенно находясь под воздействием Радаманта? Мы с Матильдой и так боялись, как бы ты не выкинула чего-нибудь на почве измененного сознания. Кроме того, он ставил ловушки на свою работу. Когда Корф попытался снять ментальный блок с одного из приспешников этого сумасшедшего колдуна, беднягу мехом внутрь вывернуло. Помер в муках. Потому Матильда и не хотела, чтобы кто-то пытался снять с тебя воздействие. И я не собирался. Просто старался быть рядом и присматривал за тобой.
— Радамант… Ты ведь у меня уже о нем спрашивал. Я рассказывала тебе миф.
— Ага.
— Значит. Все это время… Ох, боже мой.
Ирэн несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пригладила волосы.
— Сперанские знают?
— Нет. Только мы с Матильдой.
Она кивнула.
— Хорошо. Пусть так будет и впредь.
— Поехали домой, — устало сказал я. — Завтра важный день.
Она покосилась на меня с недоверием.
— Понять не могу, Миш. Почему ты так спокоен после всего этого?
— Я не спокоен. Я задолбался, Ир! Задолбался ждать вступительных, задолбался готовиться, задолбался бояться за близких и ожидать очередного нападения от этого урода-менталиста! И выносить перепады твоего настроения тоже задолбался. Я все понимаю — ты много чего проделала не по своей воле. Но, черт бы тебя побрал, соберись, Ир, и расставь уже приоритеты! Захочешь поговорить о Радаманте — расскажу что дозволено. Но потом. Дай сперва пройти испытание. Если я не поступлю в Аудиториум, мне хана. Моей семье хана. И возможностей прижучить этого криворожего колдуна тоже станет меньше. Поняла?
Я и сам не заметил, как перешел на ор. Все раздражение, вся злость, что копилась, излилась на Ирку. Девчонка слушала меня, распахнув глаза и приоткрыв рот от изумления.
— Поняла, — на удивление спокойно ответила она. — Ты выиграл в проблемном бинго. У тебя и правда полная жопа.
Она тронулась, и дальше мы поехали молча. Я сопел, пытаясь справиться с остатками гнева, а Ирэн, подозрительно притихшая, безмолвно вела машину. Лишь когда мы подъехали к гаражу, она обернулась.
— Прости, что психанула там, на мельнице. Я испугалась. Мне начало казаться, что я схожу с ума. Со мной никогда такого не делали, и я действительно сперва подумала на тебя. В конце концов ты сильнее меня, и… Сам понимаешь, мы не сразу поладили. Подумала, что ты решил надо мной поиздеваться.
— Делать мне больше нечего, — огрызнулся я.
— Ну сейчас-то я это поняла. Короче, прими мои извинения.
— Рад, что ты пришла в себя.
Я вышел из машины и направился к дому.
— Миш, — окликнула меня девица.
Я обернулся.
— Чего?
— Насчет завтрашнего…
— Завтра будет завтра, Ирин. Жребий все решит. Но если нам суждено драться друг с другом, пощады не жди.
— Хотела сказать тебе то же самое, — печально улыбнулась она.
— Ага. Выше нос. И блузку застегни, — ухмыльнулся я. — Иначе до испытаний не доживем — Матильда прибьет нас раньше.
Место, которое я помнил как Дудергофский парк с памятниками войны, в этом мире оказалось закрытой территорией Полигона Аудиториума. Владения вуза были обнесены высоким крепким забором, причем явно зачарованным. Отсюда я не мог разглядеть ничего, кроме двух возвышавшихся гор — в моем мире они носили названия Ореховая и Воронья. Вдали высились башенки какого-то здания — вероятно, административного корпуса.