Я не мог все это потерять. Не мог.
— Быстрее, ваше сиятельство, — раздраженно торопил главврач. — Нас ждут другие пациенты.
И в этот момент дверь лазарета распахнулась.
Глава 17
Дверная ручка с грохотом ударила о тонкую стену, и мне показалось, даже пол задрожал. В темном дверном проеме возник силуэт высокого человека в плаще. Я замер, гадая, пришло ли спасение или, наоборот, все стало хуже.
Он шагнул вперед, на свет, и я с облегчением выдохнул.
Пистолетыч собственной персоной ворвался в лазарет как ураган. За ним семенил уже знакомый мне помощник Алексеев. И еще один человек в мундире сотрудника Аудиториума — явно взбудораженный появлением представителей Тайного отделения.
— Вальтер Макарович, сюда запрещено входить! — причитал аудиториумский, безуспешно пытаясь преградить Пистолетычу дорогу. — Это медицинское помещение! Лазарет! Сюда нельзя без специального пропуска.
Видимо, этот товарищ уже давно преследовал Корфа, потому как Пистолетыч, не выдержав, раздраженно к нему повернулся так, что полы кожаного плаща взметнулись и подняли ветер. Тайный советник вытащил большую бумагу из внутреннего кармана плаща и, развернув, сунул аудиторимскому чинуше прямо в лицо.
— Читайте! — рявкнул он. — Давайте, ваше благородие. Читайте вслух.
— Сим… Д-документом… Повелеваю его высокопревосходительству Вальтеру Макаровичу Корфу, тайному советнику и сотруднику Тайного отделения, право вести деятельность на всей территории Аудиториума Магико при Петропольском университете Его Императорского Величества… Также повелеваю оказывать Корфу Вэ Эм и его сотрудникам всяческое содействие и не препятствовать перемещению… О боже! Подписано лично его императорским величеством.
Корф спрятал бумагу и уставился на чинушу в упор.
— Ну? У вашего благородия будут еще вопросы или вы наконец-то позволите мне работать?
Чинуша как-то резко сник, приуныл и опустил глаза в пол.
— Я обязан сообщить его превосходительству! Евгений Петрович должен знать…
— Сообщайте, — отрезал Пистолетыч. — Пусть знает. И имейте в виду, что скоро здесь будет сам Долгоруков. Его уже сюда вызвали.
При упоминании фамилии ректора чинуша икнул, побледнел, а затем пошел розовыми пятнами. Да уж, умел Корф поставить всех на уши…
Корф развернулся в сторону коридора, и я подавил желание броситься к нему. Нельзя, чтобы в Аудиториуме выяснили о моей связи с представителями Тайного отделения. Это могло создать препятствия при поступлении. Особенно сейчас, когда Корф уже прибыл сюда. Впрочем, я был готов расцеловать этого хмурого мужика за столь удачное появление.
“Не представляете, как вы вовремя”, — обратился я ментально. — “Меня уже вели на пытку”.
“Старался успеть. Держись рядом, но помалкивай”.
“Вытащите Ирэн. Я вроде бы снял с нее воздействие, но она передала сообщение от Радаманта аудиториумскому. Фамилии не знаю, лысый дядька Евгений Петрович. Кажется, он здесь главный. Возможно, Ирина знает или помнит еще что-то важное”.
“Понял”.
“Они ее охраняют”.
“Пока просто не отходи от меня, позже скажу, что делать. И помни, что у нас здесь нет союзников”.
Я едва заметно кивнул. Впрочем, не был уверен, что и нас с Пистолетычем можно было назвать союзниками — я все еще не представлял, что за игру он затеял. Однако то, что устроил Аудиториум, да еще и эти попытки так грубо и бескомпромиссно замести следы отвращали меня еще больше.
Корф обратился к засеменившим в его сторону главврачу и лекарке.
— Вальтер Макарович Корф, тайный советник по вопросам применения Благодати Тайного отделения Его Императорского Величества, — представился он.
Главврач кивнул.
— Мы расслышали о ваших полномочиях на территории Аудиториума, однако здесь лазарет. У нас много пострадавших, и ваше появление…
— Мне нужна Ирина Алексеевна фон Штофф.
Главврач нервно огляделся по сторонам.
— Ее нет в этом лазарете. Она под особым надзором, поскольку подверглась серьезному ментальному воздействию…
— Где она? — Рявкнул Корф.
— В третьем… В третьем корпусе. От выхода сразу направо, следующее здание. Но ее нельзя сейчас допрашивать! Идет работа по восстановлению когнитивных функций!
“Эскулап врет”, — сказал я Корфу. — “Она была в порядке и с головой дружила, когда я снял с нее воздействие”.