«Ах, плутовки, да они заодно!» – догадался я. Догадался, и меня это устраивало.
Я подумал, что нашу с Анечкой беседу пора заканчивать. Всего было сказано в меру. Перебор здесь мог бы все испортить. Только очень небольшие и совершенно невинные намеки – более ничего. Теперь нужно почувствовать, как Тонечка Воробьева охарактеризует мой разговор с ее сестрой. Но, черт возьми, как же мне не хотелось его заканчивать!
Мы говорили еще некоторое, довольно продолжительное время. Разговор ни о чем, но до чего же приятно было слышать, как естественно Анечка придавала ему смысл, значение сказанному! Однако разговор наш действительно затянулся.
– Евгений, – поняла меня без слов Анечка, – Тоня освободилась. Передать трубку?
Маленький «прокол» моей новой собеседницы (как будто бы я мог сказать:«Да нет, не надо, я потом позвоню ей») мог быть и неслучайным.
– Да, конечно, Аня, только у меня к Вам очень большая просьба.
– Слушаю! – заинтересовалась Анечка.
– В разговоре с Вами, мне как-то неудобно слышать такое официальное «Евгений». Может быть все-таки Женя, если Вам нетрудно.
Возникла маленькая пауза, на протяжении которой я весь обратился в слух. Но трубка молчала, никак не выдавая Тонечкиного присутствия. Я испугался, подумав, что несколько переборщил с откровениями.
– Хорошо… Женя, – изобразила неуверенность Анечка и продолжила. – Тогда уж и на «ты».
Резкий толчок в висках. «А ведь Тонечка все это слышит! – понимал я. – Слышит и не вмешивается! Мало того, такое наше с Анечкой поведение, имеет прозрачный намек на возможное продолжение разговора с ней в будущем. Конечно же, по случайному поводу».
– Аня, мне было очень приятно с… тобой поговорить, честное слово! – совершенно искренне сказал я.
– Да? – уже совсем уж лукаво ответила Анечка, – я рада.
Я надеялся на стандартное«мне тоже», но Анечка оказалась «на высоте» – она не выразила определенности, а такая двусмысленность в ее ответе давала нам обоим определенные возможности в будущем. По крайней мере, мне так показалось.
– До свидания, Женя, – ответила она, – передаю Тоне трубку.
– До свидания Анечка! – я не смог попрощаться по-другому.
Анечка никак не отреагировала на мое некоторое изменение в обращении к ней.
И я, наконец, уловил короткий и торопливый шепот сестер, и моя Тонечка взяла трубку.
– Это о чем вы так самозабвенно разговаривали? – строго спросила Тонечка Воробьева, как будто бы и в самом деле этого не понимала?
– Ну, мы познакомились… – промямлил я – после разговора с Анечкой мысли разбредались в разные стороны.
– Я вижу, что познакомились! – строгость Тонечкиного голоса постепенно уходила. – Хотя, вы ведь и раньше тоже… познакомились!
Я и так потерял равновесие, а тут еще эта крошечная пауза. Мое сердце екнуло. В круглом настольном зеркале я увидел свое лицо. На нем расплылась совершенно идиотская улыбка.
«Она точно все знает!» – догадался я.
И тут в моей голове впервые возникла и сразу же потерялась мысль: «Это еще неизвестно, кто кого и к чему ведет!»
Мысль возникла, мысль потерялась, но энергетика этой мысли была такова, и эмоциональная окраска ее была столь необычна, что образ ее приводит меня в трепет даже теперь.
– Тонечка, я скучаю, – просто сказал я в трубку.
Мне пришлось немного напрячься, чтобы не выдать дрожи в голосе, но Тонечка оказалась проницательнее, чем я думал.
– Чего у тебя голос дрожит? – с издевательскими нотками спросила моя подруга.
– Отжимался, в себя не пришел, – брякнул я первое, что пришло в голову, и тут же понял свой промах.
– Ага! – даже как-то обрадовано отреагировала на мою маленькую ложь Тонечка Воробьева. – Отжимался, значит?
Я представил, как это должно было выглядеть со стороны: я спокойным томным голосом разговариваю по телефону с Тонечкиной сестрой и при этом отжимаюсь от пола. Разговариваю минут десять и при этом нисколько не задыхаюсь. И вот, Тонечка берет трубку и…
– Тонечка, а почему я никогда Аню у тебя не видел? – попытался я отвлечь мою подругу от, подозрительных, в отношении меня, мыслей.
Тонечка помолчала.
– Она не здесь живет. Не со мной, – ответила она обычным своим голосом.
И тут я еще раз услышал еле различимый шепот и понял, что теперь рядом с Тонечкой стоит Анечка!
«Ах, плутовки! – еще раз восхитился я. – Хорошие, девочки!»
– Тонечка, радость моя, – проворковал я уже устоявшимся голосом, – вы с сестрой меня совсем запутали. Вас двое, а я один.