– Мы не па’аноики.
– Я думал, в Городе давно отказались от бумажных носителей. Даже в Кварталах их почти не используют.
Девушка кивнула:
– Да, но любую систему можно взломать. А эти папки – вынести или сжечь, что сложнее. – Она откинулась в кресле и скучно посмотрела на Варлама.
– Логично. – Варлам разозлился: не обратить внимания на такую глупую очевидность.
– Меня зовут ’ада, я являюсь основным ’аспо’ядителем Аукциона и официальным п’едставителем Н. Ч. Пе’вый этап собеседований всегда п’овожу я, так что…
Варлам хихикнул. Тик-тук-тук.
– Я сказала что-то смешное?
– Вы букву «эр» потеряли. Это смешно.
Рада прикрыла ладонью лицо, и Варлам уже было удивился ее ранимости, но, когда она убрала руку, Варлам понял, что там по-прежнему только скука.
– О П’ог’есс, за что мне это! – Рада махнула рукой.
В комнату вошла женщина, она толкала перед собой заставленную чашками тележку. Женщина расставила на столе чашки, двумя руками с прихватками подняла увесистый чайник, но Рада одернула ее так поспешно, что женщина едва не выплеснула кипяток на себя.
– Ида, кофе. Я п’осила кофе. Те’петь не могу твой чай.
Ида забубнила под нос, но отставила чайник, сморщившись, вытащила с нижних ярусов тележки кофейник, конфетницу и потолкала тележку к выходу. Варлам сразу уловил терпкость кофе. Он нюхал его у Арсения, тот часто таскал санкционочку из Города, и Прогрессу известно, сколько кишок он выпускал за эти крохотные мешочки. Чашки дымились, а в хрустальной конфетнице (свет от лампы падал прямо на нее, и, если наклонить голову, можно было увидеть, как красиво преломляются электрические лучи) лежали кубики разных цветов, на вид мягкие, ягодные.
– Решительно невозможно. И хрусталь.
– А? Ага. – Рада нахмурилась, отпивая из дымящейся чашки. – Наш владелец долгое в’емя ищет человека для ’аботы в Банке Душ. Важной ’аботы. И посмот’ите на себя. – Рада открыла папку, бумажки скатились вниз, и она повозила их туда-сюда по столу. – Окончили униве’ситет Ква’талов не п’осто с отличием, а с каким-то невозможным от’ывом. Подобного там еще не случалось.
– Подобного и в Городе не случалось, – вставил Варлам.
– Почти. Мы наблюдали за вами какое-то в’емя. Н.Ч. считает, вы нам подходите.
– Подхожу для чего?
Рада улыбнулась впервые за все это время, а Варлам разозлился еще больше – еще одна очевидность.
это у медуз нет мозга, а у тебя есть.
– У нас уникальный п’оект, нужны уникальные люди. – Рада захлопнула папку и отодвинула ее от себя. – Сначала испытательный с’ок. Аукционный Дом оплатит пе’еезд, ваше соде’жание, семьи тоже. Семья-то есть?
– Вам лучше знать.
– Логично. – Рада прятала лицо в чашке, но Варлам кожей ощутил щекотку ее издевки. – Пе’евезти семью мы не можем. Но мате’иальная подде’жка га’анти’ована.
– Какие обязанности?
– Это обсу́дите с Н.Ч. лично. ’азве важно, что за обязанности, если у вас будет шанс уехать из этой ды’ы?
Варлам промолчал.
– Так вы согласны?
– А если я облажаюсь? – Варлам не сомневался в себе, он опасался, что, пойди что не так, даже возможности вернуться в Кварталы уже не будет.
Рада кивнула, словно подтверждая невысказанные опасения, но вслух сказала:
– Я уве’ена, сп’авитесь.
Новая очевидность от Варлама не ускользнула. В Аукционном Доме не давали вторых шансов.
Ворота северного поста закрылись, и Город выплюнул Варлама обратно. Всё. Склеилось. Столько лет Варлам копошился в Кварталах без возможности вырваться. Туда, где простор, где дышится свободней, где давящее уныние нереализованных амбиций перестанет сосать ему кровь, накручивать нервы на палец. Варлам чувствовал: кончилось бессмысленное существование, началась жизнь – настоящая.
У Дворца было почти пусто. На дворцовой площади ошиваться не принято, но в спальный район, где они жили, от северного поста можно было пройти только через нее. Рядом с резиденцией Короля, как и у Аукционного Дома, стояли люди с пушками. Разношерстные, разномастные головорезы из Свиты, увешанные цепями и кожаными куртками. В Кварталах не носили ни шлемы, ни бронежилеты, никакой защиты. Это показатель трусости. Люди не боялись умереть, но, безусловно, боялись прослыть ссыклом.
Членов Свиты называли «овчарками», и они носили собачьи клички, что для местных звучало почетно. Охрана Дворца к овчаркам не относилась, но тем не менее выглядела пугающе. Варлам заметил двух молодых людей, парня и девушку, а рядом с ними стояла женщина в халате.