— Это он? — спрашиваю я ее, мой голос звучит резче, чем я намеревался, но она понимает, что резкость предназначена не ей.
Она кивает, понимая, о чем ее спрашиваю, прежде чем голос Вики дрожит, и она наконец объясняет:
— Да, он мой домовладелец. Когда я не смогла заплатить за квартиру, он… — она запинается на словах, ее подбородок дрожит, прежде чем ей удается выдавить это, — он потребовал мою девственность в качестве оплаты…
Она замолкает, и я заканчиваю предложение за нее:
— И ты решила, что с таким же успехом могла бы продать ее с аукциона и получить деньжат, чтобы никогда больше не оказаться в подобной ситуации.
Она слабо кивает, выглядя пристыженной.
— Эй, — я поднимаю ее подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза. — Тебе нечего стыдиться. Ты была в ловушке, не знала, что делать, но ничего подобного с тобой больше никогда не случится, — даю ей слово. И я, черт возьми, на полном серьезе. Ничто больше никогда не коснется этой девушки. Через мой труп и даже из могилы я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее. Подниму ад из-под земли и буду преследовать каждого ублюдка, который приблизится к ней.
— Валентайн, — она нервно прикусывает губу, явно чем-то обеспокоенная. Что бы это ни было, клянусь богом, я выслежу это и уничтожу.
— В чем дело, милая? — подсказываю я ей.
— Почему ты был здесь сегодня вечером?
Ах, так вот что ее беспокоит. Ее маленький лобик нахмурен, но она смотрит на меня широко раскрытыми доверчивыми глазами, как будто у меня должно быть хорошее объяснение тому, что я нахожусь в подобном месте. И оно есть.
Я расслабляюсь и притягиваю ее ближе к себе.
— Меня заманили сюда на предполагаемую деловую встречу. Я понятия не имел, что здесь будет происходить сегодня, но, черт возьми, слава богу, что я был здесь, детка.
Я притягиваю ее ближе к себе и целую в волосы.
— Тебя пригласили сюда, чтобы спасти меня, — она озвучивает то, о чем мы оба думаем и чувствуем.
Я просто киваю, молча соглашаясь с ней.
— Какого хрена, Валентайн? — Кармайкл, наконец, врывается на сцену. — Из-за чего все эти крики… — он резко останавливается, когда видит, что ублюдок все еще лежит на полу.
— Это твой гребаный беспорядок, — говорю ему презрительно, Вики все еще прижимается ко мне. Я обнимаю ее одной рукой за спину, а другой под ее сладкую попку, приподнимая девушку. — Тебе чертовски повезло, что этот ублюдок не причинил ей вреда. Иначе я сломал бы не только нос.
Я чертовски зол на всю эту ситуацию и на тот факт, что Кармайкл достаточно подлый, чтобы быть вовлеченным во что-то подобное.
Лицо Кармайкла бледнеет, а его челюсть сжимается. Он знает, что я не шучу.
Я направляюсь к двери.
— Подожди, — осмеливается сказать он. — Куда ты направился с ней? Мы должны убедиться, что она получит свою долю от оплаты.
Вики отстраняется от меня достаточно, чтобы повернуть голову и посмотреть прямо на Кармайкла, льда в ее глазах хватает, чтобы пробрать до костей.
— Пошел ты, — говорит она.
Я успокаивающе глажу ее по спине, чертовски гордясь тем, что она умеет постоять за себя, прежде чем развернуть ее спиной и крепко поцеловать.
Моя прекрасная и храбрая девочка.
— Возьми меня с собой, куда бы ты ни пошел, — выдыхает она мне в губы, когда мы, наконец, прерываем поцелуй.
Так я и поступаю.
Я забираю ее с собой домой и овладеваю ею снова, поклоняясь ее полностью обнаженному телу так, как хотел в первый раз.
Позже, когда она лежит у меня на груди, а я провожу пальцами по ее волосам, она размышляет:
— Кто бы мог подумать, что я потеряю свою девственность на аукционе «Валентинов день» в День Святого Валентина с моим Валентайном?
Я улыбаюсь, глядя на нее сверху вниз, когда она складывает все кусочки в один пазл.
— Ты лучшая маленькая Валентинка, которая у меня когда-либо была, — говорю я ей, поглаживая рукой ее щеку, восхищаясь ее совершенством. Боже, я не могу перестать прикасаться к ней.
— У тебя их было много? — Она моргает, глядя на меня.
— На самом деле, нет. По правде говоря, ни одной, — честно говорю ей. Я никогда раньше не был с женщиной в День святого Валентина. Просто у меня никогда не складывались отношения во время отпуска.
Затем она улыбается.
— И у меня.
— Тем лучше для тебя, — рычу я, крепче обнимая ее, ревнуя при одной лишь мысли о том, что кто-то еще целовал ее. — Ты вся моя.
— Вся твоя, — повторяет она с еще одной красивой улыбкой. Черт, я мог бы просто наблюдать за ее улыбкой весь день и это бы абсолютно не надоело.