Он вышел из гостиной, у меня тут же от слабости даже глаза закрылись. Нет, ну где справедливость?! Или это просто сам мир такой, что все представители мужского пола здесь поголовно гады? Пока ни одного нормального не попалось! А теперь все, утащат в жрицы, а дальше вообще непонятно, что со мной будет… Но Рейнару-то это зачем?.. На этой мысли мое сознание окончательно провалилось в темноту.
Глава третья
Хорошо, хоть отключилась я совсем ненадолго, пришла в себя еще до того, как за мной приехали. И пусть сил по-прежнему не было, зато я смогла попросить служанку положить мне с собой сверток, спрятанный под ковром. И хотя той явно было очень любопытно, что же там конкретно лежит, но под моим хмурым взглядом она не рискнула сверток разворачивать, так и добавила в дорожный сундук к другим вещам.
Конечно, с этим кинжалом я очень рисковала. Мало ли что там, у этих жриц – вдруг вещи досматривают? И объясняй потом, почему у меня с собой окровавленный кинжал. Но с другой стороны, кровь Аланы была единственным моим шансом повторить ритуал по обмену мирами. И я не могла этот шанс упустить. Пусть мое будущее теперь стало совсем уж неопределеннным, но цель все равно оставалась прежней. Я обязательно вернусь домой.
Хорошо, хоть вещи мне собирала именно та чересчур болтливая служанка. Пока я сидела в кресле, не в силах лишний раз пошевелиться, она вообще не умолкала:
– Ах, госпожа, как же вам повезло! Это просто настоящий подарок судьбы! Обитель Безликого, роскошные наряды, балы и, главное, просто потрясающие мужчины! Представляете, вы скоро выйдете замуж за какого-нибудь могущественного лорда! И наверняка умопомрачительного красавца! – Видимо, обычные мужчины в эти ее идеальные представления не вписывались.
Я вот только одного не могла понять. Если в этом мире попасть в жрицы для девушки считалось редкостной удачей, то почему за таких девушек их родственникам платили? Вот честно, на мой взгляд, это выглядело больше как продажа в некое рабство. Ну или просто я пока чего-то не понимала.
Я думала, за мной приедут какие-нибудь мрачные типы в черных балахонах. Все-таки слово «жрицы» навевало не совсем радужные ассоциации. Но явились две внушительных габаритов стражницы, возглавляемые весьма бойкой и жизнерадостной дамой средних лет.
– Ах, какая прелесть! Какая прелесть! – сразу защебетала она со мной, причем так радушно, словно я была ее любимейшей племянницей. – А что такая мрачная? Такая вялая? Ах, ну да, первый всплеск магии, нам же говорили… Бедняжка, сама хоть до кареты идти сможешь? Или приказать тебя донести?
Вот чтобы меня тут кто-то на руки брал, мне совсем не хотелось.
– Спасибо, но я сама, – без какого-либо энтузиазма ответила я.
Прекрасно ведь понимала, что, несмотря на все внешнее радушие этой дамы, устрой я тут истерику с протестами, меня все равно уволокут, даже слушать не станут.
– Вот и замечательно! Тогда идем! Мне уже не терпится доставить тебя в обитель! Ой, на эмоциях даже представиться забыла! Можешь называть меня госпожой Файни, я из старших наставниц. И сразу говорю, можешь в любое время ко мне обратиться и по любой проблеме!
Так под ее нескончаемый говор мы спустились в холл, где ждал вышедший провожать Гиор. Судя по тому, каким счастьем сияли его глаза, плату за меня он уже получил, и явно немаленькую.
– Ну что ж, дорогая моя сестра, – он очень старался изображать искренность, – вот и настал тот час, когда ты покидаешь отчий дом. И пусть я буду ужасно скучать, но с нетерпением жду того чудесного дня, когда ты выйдешь замуж.
Я его даже ответом не удостоила, да и не думаю, что он по этому поводу расстроился.
Я смотрела в окно кареты на залитый полуденным солнцем город, уже даже толком не слушая госпожу Файни. Она почти все время говорила и, что самое поразительное, совершенно пустое. Из ее слов удалось ухватить лишь крупицы хоть какой-то информации. Вроде того, что главная проблема в обители у юных жриц – это если ноготь вдруг сломается или прыщ на носу выскочит.
Сидящие на сиденье напротив стражницы всю дорогу молчали, даже почти не двигались. Впрочем, и я сейчас была не лучше. Силы возвращались очень медленно. Может быть, только к утру восстановлюсь полностью. Да и вдобавок из-за неумолкаемого говора моей провожатой голова начала болеть.
На волне раздражения я все же не удержалась, прямо спросила:
– А вы знаете, что я здесь не по своей воле?
Госпожа Файни растерянно уставилась на меня, я бы не удивилась вопросу: «Здесь – это в карете?» Но дама лишь пару раз моргнула с таким выражением лица, будто старательно рылась в закромах памяти. И вдруг совершенно серьезно ответила: