— Давай, котенок, подари нам еще один оргазм, давай, маленькая, накорми свою голодную девочку удовольствием. Чувствуешь, как член Захара входит в тебя, как до этого входил мой? У тебя такая узкая попка, такая сладкая, я потом вылижу её.
Тимур говорил пошлости, Саша задрожала в моих руках, царапая плечи, впиваясь ногтями до боли, но мне было хорошо. А когда девочка начала кончать, сжал зубы, чтоб не слить самому и не накачать ее спермой, оттягивая свой оргазм.
— Умница, девочка, вот так, такая нежная и отзывчивая.
— Тимур… прекрати… а-а-а-а… да-а-а-а-а.
— Нравится, да? Как же я могу прекратить, если тебе так нравится?
Снял ее со своего стоящего колом с бордовой от перевозбуждения головкой члена, Тимур подхватил Александру на руки, был уже голым, понес на второй этаж.
Сам снимал остатки одежды на ходу, следуя за ними. А в ее комнате, где я сейчас проснулся, все продолжилось.
— Да, вот так, котенок, иди ко мне, дай мне свою попку, разведи бедра шире, сядь на мои губы.
Я смотрел словно загипнотизированный, как в свете луны, что освещала все, что происходило на кровати. Саша стояла на коленях ко мне лицом, сжимала грудь, сидя промежностью на губах Тимура.
Встал рядом, руки тряслись, ласкал ее тело, лизал языком набухшие соски, покусывал, посасывал. А она массировала мой каменный стояк, сжимала головку, гладила полные спермы яйца.
— Все, не могу больше, — ТТ прохрипел, опуская девушку ниже, раздвигая ее ягодицы, толкаясь в узкую попку.
Мы оба больше не могли ждать.
И вот наши члены уже внутри нее. Саша стонала, кричала, принимала нас двоих, все происходящее было невероятным, не вписывающимся в рамки нормальности, но мы кончили почти одновременно.
Сперма мощными струями вырывалась из моего члена глубоко в сокращающееся на нем влагалище девушки. Тимур тихо простонал, матерился, накачивая ее узкую попку своей спермой.
— Твою же мать.
Потом был душ и снова ласки, поцелуи. Мы мыли Сашу в четыре руки, смывая следы нашего общего удовольствия, а она вздрагивала от прикосновений, но также ласкала нас, доводя до невероятного возбуждения.
Заснули, наверное, под утро, не было ни времени, ни сил анализировать правильность происходящего. Все вокруг неправильно: то, что я купил ее на аукционе, что потом купил снова, и больно сейчас думать, что она с нами именно поэтому.
У нас полно проблем, а мои мысли занимает только эта девушка.
Член вновь стоит колом, сжал, провел по нему рукой, рядом с этой девушкой всегда так, с первых минут, как увидел еще на аукционе, обнаженную, в ярком свете софитов. Саша рядом заворочалась, простыня съехала с ее попки, увидел несколько укусов и маленьких синяков на светлой коже.
Сел на кровати, девушка простонала, перевернулась на спину, откинув одну ногу в сторону и согнув ее.
— Твою же мать.
Член болезненно дернулся, сейчас она была так соблазнительно открыта, гладкие половые губки, между ними блестела влага. Облизал губы, сглотнул скопившуюся слюну.
Пятнадцать лет у меня не возникало желания вылизать женщину, а сейчас хочу этого так, что сердце отбивает в груди неровный ритм.
Саша просыпается от первого прикосновения, когда я, раздвинув ее бедра шире, сразу веду языком по раскрытой промежности.
— Что…что ты делаешь?
В глазах удивление, зацелованные губы, растрепанные волосы. Не отвечаю на вопрос, продолжаю ласкать губами и языком уже набухший клитор, засасываю его.
— А-а-а-а-а-а-а… боже мой… а-а-а-а-а, — Саша стонет, падает на спину, раскидывает руки в разные стороны, сминает пальцами простыню.
Вхожу во вкус, член капает смазкой на кровать, а я, словно одержимый, подсунув ладони под ягодицы, притягиваю Сашу к себе, пожирая эту нежную плоть.
Дурею от ее запаха, от вкуса. Вылизываю как голодный, собирая выступившую влагу. Клитор стал крупной вишенкой, половые губы набухли, Саша кричит громче, так близка к своему оргазму.
Хочу его на своих губах. Практически теряю над собой контроль, когда девочка бьется в моих руках, а я удерживаю ее, продлевая оргазм. Самого колотит от перевозбуждения, и яйца ломит от боли.
Резко переворачиваю Сашу на колени, провожу пальцами между ног, размазывая влагу. Вхожу сразу на всю длину члена, до скрежета сжимаю зубы, насаживаю на себя. Саша вскрикивает, опускает грудь на кровать, раскрывая себя еще больше.
Перед глазами пелена, по вискам стекает пот, вколачиваюсь в хрупкое тело, забыв о том, что могу причинить боль. Она будит моих демонов, каждый раз поднимая их с глубины черной души. Голодные, жадные, они готовы разорвать на части эту нежную плоть и душу.