— Тебя накрыло, да? Я тоже думал, так не бывает, а оказывается, все возможно.
— Возможно, — Захар говорит шепотом, но я слышу. Мое сердце практически выламывает ребра изнутри, этот их агрессивный диалог почти признание того, что я им дорога.
— Значит, не уйдешь?
— Нет.
— Тогда мы летим в Турцию. Все вместе летим.
— Не сейчас.
— Сегодня вечером. Я обещал. Саша увидит дочь.
— Не время покидать страну, Чернов начнет гадить снова, зря мы вообще потащили девочку в ресторан.
— Мне плевать на Чернова и его шестерок, пусть придет и скажет открыто, где и в чем я ему помешал. Я не буду отсиживаться в четырех стенах и бояться. А если встречу Сафронова, придушу его не только за прошлые грехи, но и за Сашу и ее дочь.
— Возьми, ты должен это знать. Мои ребята привезли час назад.
— Что там?
— Читай.
Я отхожу в сторону, прислоняюсь к стене. Мне уже неважно, что там за бумаги, дела мужчин только их дела.
Да, мы летим, и это главное.
Прилетели в час ночи, аэропорт Стамбула блестел яркими огнями, ветер развевал волосы, расстегнула пальто, Тимур подал руку, помог сойти с трапа. Двое охранников, что летели с нами, и Захар шли впереди.
Все пять часов, что летели, мужчины кидались колкостями, было забавно на них смотреть, словно два огромных пса гавкают из разных углов, но тут же делают вид, что им все равно друг на друга.
Даже не хотела поднимать тему ревности и говорить, что я слышала и видела весь их диалог и махание кулаками в кабинете. Думаю, это все пройдет, истечет время моего пребывания с ними, мы простимся и постараемся забыть все, что было.
Сама себя уговариваю, пусть именно так и будет. Все мои мысли сосредоточены на дочери, предстоящей операции и ее здоровье. Даже в самолете заснула кое-как, после того как Захар с Тимуром ушли в хвост самолета и о чем-то долго говорили.
— Когда мы поедем в госпиталь, утром?
— Да, сейчас нас все равно не пустят, да и зачем тревожить девочку. Переночуем в гостинице, а утром уже тебя отвезут.
Отъехали от аэропорта, Захар сжал мою руку, они с Тимуром странно на меня смотрели, а мое сердце билось, наверное, в сто раз чаще оттого, что я совсем скоро увижу свою девочку.
— Саша, ты знаешь, кто твой отец?
— Почему такой вопрос?
— Знаешь или догадываешься? — Тимур сидел напротив в небольшом микроавтобусе, мы быстро ехали по ночной трассе в город.
— Нет, мама не любила, когда я задавала вопросы о нем, расстраивалась, дергалась, могла накричать.
— А фамилия и отчество у тебя чье?
— Дедушки.
— И ты не пыталась найти отца?
— Нет, мне это было не нужно, хватало других забот. Да и зачем? Если я не нужна ему была двадцать пять лет, то и сейчас радости от встречи будет мало. К тому же я совсем не знаю, что он за человек, что у него на уме, лучше не иметь никакого отца, чем лживого и злого.
— А бабушка что-то говорила о нем?
— Да, что мама была молодой влюбленной дурой, что она недосмотрела за ней, а он ее бросил и так больше никогда и не появился в нашей жизни. А что происходит? Что-то случилось?
Тимур смотрел странно, в темных глазах отражались огни автострады.
— А отчим, он обижал тебя?
Не понравился вопрос.
Это не их дело, кто и когда меня обижал, это было давно, и я со всем справилась сама. Мне сейчас не нужна жалость от запоздалых защитников.
— Других тем для разговора нет? Или вам так стало остро необходимо перетрясти мое грязное белье? Узнать, кто и когда меня обидел? А что дальше? Поднимем флаг и пойдем наказывать обидчиков? Если на то пошло, то Святослав в свое время не очень отличался приветливостью в мой адрес. Его первого казним?
Раздражение нарастало, не люблю я такие вопросы о прошлом. Его уже не вернуть, а жить, сожалея обо всем, что было, я не стану.
— Свята я накажу.
— Да, погрози пальцем и поставь в угол. Думаешь, не поздно это делать? — Повысила голос, тут же взяла себя в руки, посмотрела в бледное лицо Захара. Могут ли быть отцы в ответе за своих детей? Спорный вопрос, но я его не виню.
— Как ты попала на аукцион?
— Я говорила, случайно. Встретила одноклассницу, она как бы по секрету поделилась городской сплетней, я зацепилась за эту идею. Она помогла, у них семейная клиника, в ней проверяют девушек на девственность перед аукционом, сдают анализы, чтоб были чистые.
— Что дальше? — Тимур двигается ближе, а я, не поворачиваясь, кожей чувствую взгляд и ярость Захара.