Пальцами в кармане кофты сжала тонкий картон с двумя полосками.
Я все-таки имею с ними очень важное общее.
В дверь позвонили, быстро вытерла слезы, это, наверное. Ангелина вернулась за игрушкой. В детском центре сегодня новогодний утренник, мы собрались именно туда.
А когда открыла дверь, замерла, глядя в родные глаза мужчины. Понимая, как я сильно люблю его и как безумно скучала.
— Ты? Зачем? Зачем ты здесь?
— А ты думала, котенок, я так просто тебя оставлю? Даже не думай и не дождешься.
— Но…
— Никаких «но», скучал как собака по своей любимой девочке. Волком выл, чуть не вздернулся.
— Любимой?
Тимур переступает порог, от него веет морозом в волосах снежинки, сжимает сильными руками талию, целует. Так умеет целовать только он: нагло, кусая и облизывая губы.
— Ты плакала? Кто обидел котенка?
— Никто.
Я точно сошла с ума, потому что только сегодня утром думала, как хочу его видеть.
— Я столько тогда наговорила ужасных слов, прости…
— Нет, не проси прощения, я виноват, напугал тебя. Так больше никогда не повторится. Если бы ты знала, как я люблю тебя. Но я тебе об этом еще скажу миллион раз, собирайся пошли быстрее, надо спасать Шумилова, твоя бабуля устроила ему допрос.
— Захар? Он здесь?
— Конечно, его оставлять без присмотра опасно, сама знаешь. Ну что такое? Что случилось?
— Я просто не ждала.
— Конечно, не ждала, ты отшила нас, как пацанов сопливых, мол, идите нафиг, мне и без вас хорошо. Думала, что так просто тебя отпустим?
— Вы невыносимы! Оба! Но мог хоть позвонить, написать за три недели. Я решила, что совсем вам не нужна. Что все сделала правильно, что так невозможно любить.
— Тогда бы это был не сюрприз.
Слезы текут по щекам ручьями, Тимур их стирает пальцами, прижимая к себе, целуя в глаза. А меня накрывают эмоции, но уже от радости и счастья, что просто рядом.
— Любить? Котенок, повтори.
Снова звонок в дверь, но она распахивается сама, Захар смотрит с тревогой.
— Что происходит? Саша, он обидел тебя? Почему слезы?
— Говорит, что скучала и любит нас, а мы, дураки, так долго ехали к ней.
— Саша, это правда?
Киваю, вытирая щеки, лезу в карман за тестом, разжимаю кулак, показываю мужчинам его на ладони.
— Вот. Я сама не знаю как, но это третий, и ошибки быть не может.
Тишина, они вдвоем долго смотрят на тонкую полоску, а я не представляю, что от них ожидать. Вот сейчас они развернутся и уйдут, а я опять останусь одна и никому не нужная со своей любовью.
— Что это? — Захар задает вопрос первым.
— Шумилов, это значит, что у нас родится сын.
— Сын?
— Почему сын? — теперь мы вдвоем смотрим на Тимура, такой уверенный, с ослепительной улыбкой. А я с замиранием сердца жду ответа.
— Потому что наша любимая женщина родит нам как минимум двоих сыновей.
Эпилог 1
— Скажи еще.
— Люблю тебя.
— Еще.
— Люблю, люблю, люблю.
Захар прижимает к себе, целует, а я не верю, что это не сон. Что он со мной. Что они оба со мной. И мне уже все равно, кто и что подумает о нас. Я счастлива.
Горячие ладони скользят по обнаженным плечам, спускаются на спину, он притягивает меня ближе. Тонкий аромат терпкого парфюма, от него и от касаний мужчины голова идет кругом.
— Ты еще думаешь о ней? — так долго хотела задать этот вопрос.
— Нет, нет, не думаю. Это прошлое не будет стоять между нами.
— Хорошо.
— Я не мастер говорить, совсем не такой, как Тимур, но после того как не стало Алины, хотел хоть как-то заглушить свою ненависть ко всему миру, набил эту татуировку. Думал так моя душа станет светлее и я начну верить в бога и людей, но случилось это после того, как я встретил тебя.
Захар кладет мою ладонь на молящийся лик девы Марии, чувствую удары его сердца, а самой хочется плакать.
Шторы плотно закрыты, в комнате темно, мы совсем обнаженные на большой кровати. Но смотрим друг другу в глаза, он гладит выпирающий круглый животик, а по моему телу бегут мурашки.
Не думала, что он такой нежный, с каждым днем на протяжении этих пяти месяцев, что мы вместе, я узнаю его и Тимура все больше. И все больше влюбляюсь в них.
— Скажи еще что-нибудь, мне так нравится твой голос.
Улыбаюсь, касаюсь пальцами лица мужчины: лоб, брови, глаза, нос, губы. Целую, едва касаясь, переполненная нежностью и любовью.
— Знаешь, когда я понял, что ты необыкновенная?
— Когда?
— В аэропорту Ангелина залезла ко мне на колени, а я обалдел. Я никогда не держал детей на руках, думал, что их у меня никогда не будет. А тут эта маленькая девочка, дочь моего врага, но чистый ангел.