ПЕРЕСТАНЬ БОРОТЬСЯ РЕЙ
ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
ИСПОЛНИ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Я выкарабкиваюсь из ванны, чтобы принять ещё Бенадрила, даже не тревожась о передозировке, о том, что могу больше никогда не проснуться. Голос болтает о превращении спермы и стейков в щенков, и я понимаю, что больше этого не вынесу. Я разрываю фольгу на блистере и глотаю ещё три таблетки Бенадрила, но меня тут же рвёт в раковину. Слюна стекает с губ и, дрожа, я пялюсь на перепачканные желчью пилюли.
Я больше не контролирую своё тело, но я должна держать себя в руках. Тело — единственное, что у меня есть, единственное, что никто не может у меня отнять. Вся трясясь, я вытираю рот и наспех чищу зубы, чтобы избавиться от привкуса блевотины. Только собственному телу можно доверять, и оно меня предаёт. Боже. Я просто хочу расстегнуть молнию на своей коже и выбраться из неё, оставив тюрьму из плоти позади, и пусть Бен долбит её столько, сколько захочет.
Снаружи ванной раздаётся низкий стон. Волосы на затылке встают дыбом, и я медленно перевожу взгляд на дверь, естественно, понимая, кого слышу.
— Я чую запах твоей пизды.
Я сержусь на грубые слова Бена, но другая часть меня получает удовольствие от этого глубокого, голодного тона. Дверная ручка дёргается, и он снова стонет, толкая дверь плечом, отчего косяк начинает дребезжать.
— Ты собираешься вломиться сюда и изнасиловать меня?! — рычу я. — Тогда я выцарапаю твои блядские глаза!
— Открой дверь, малявка. Нас инспектор придёт проведать. — Он водит ногтями по дереву, вырисовывая узоры. — Я перенёс твоё гнездо к себе. Разве ты не хочешь убедиться, что я всё сделал правильно? Хочешь есть? Я покормлю тебя, пока будешь сидеть на узле.
— Ты не сделаешь этого со мной!
Дверь снова начинает дребезжать. Я отшатываюсь, игнорируя песнопения в голове, когда Бен смеётся и пыхтит, выдыхая через рот. Я тоже его чую. Всё тот же пряный, волнующий аромат, как тогда, но… я не понимаю, вкус ли это или просто ощущения. Рот покалывает и наполняется слюной, а метка единения начинает пульсировать.
— Я не собираюсь тебя заставлять, — говорит Бен. — Мне не обязательно.
Раздаётся звонок в дверь. В коридоре звучат голоса и чей-то смех. У меня нет никакой одежды, и я не знаю, захочет ли инспектор увидеть моё лицо, когда придёт. Блять, блять!
пара перенесла гнездо??? самое безопасное место… жить со своей парой? какой у нас заботливый Бен, заботливый альфа-самец, мы порадуем его — примем его семя…
Я иду в душ, чтобы быстро смыть с себя пот, и капельки воды иглами впиваются мне в кожу. Покончив с этим, я вся трясусь, наспех вытираясь полотенцем, которое на ощупь как наждачная бумага.
Ко мне подбирается низкий голос Бена.
— Рей здесь. У неё разгар течки, и она прячется от меня.
— Вот как! Застенчивая особа, да? — Инспектор стучит в дверь. — Выходите, мисс Кеноби. Я хотел бы представиться — инспектор Митака.
Я прочищаю горло.
— Я… э-э… не одета. И я не доверяю Бену.
— Открой дверь, я передам тебе кое-какую одежду.
Тьфу! Затылок покрывается бисеринками пота, но я подхожу к двери, завернувшись в полотенце. Дрожа, я отодвигаю латунный шпингалет и чуть приоткрываю дверь. Меня обдаёт прохладным ветерком, и я чую запах Бена ещё сильнее, отчего голос внутри переходит в овердрайв.
пара пара пара пара помоги мне пара прошу прошу ох пожалуйста оплодотвори меня наполни своим семенем дай мне щенков наполни мой живот…
Как и предполагалось, дверь распахивается, сбивая меня с ног. Я едва успеваю поправить полотенце, как Бен заходит внутрь.
На вид он такой же безумный, как и я. Его волосы собраны в пучок, но чёрные пряди обрамляют лицо, а ворот рубашки растянут оттого, что он постоянно его теребит. Он делает это снова, глядя на меня сверху вниз, сжимая ткань и потирая грудь. Мой взгляд падает на полиэтиленовый пакет, зажатый у него в руке.
Невысокий темноволосый мужчина выглядывает из-за огромного плеча Бена и машет мне.
— Доброе утро, мисс Кеноби. Как проходит ваша первая течка?
Я хочу выбить айпад из его рук. Бен смотрит на меня и медленно опускается на корточки.
— Супрессанты не помогают! — вырывается из меня шипение, и я указываю на Бена, когда он достаёт пластиковый контейнер с едой. — Если он набросится на меня, я подам в суд!
— Вы имеете на это полное право. Мистер Соло сказал мне, что вы переезжаете в его квартиру и здесь жить не будете. Я зайду в конце недели, чтобы проверить, как у вас с этим продвигаются дела. Но я вижу, что вы вместе, как того требует закон, так что я подпишу все необходимые бумаги.
Бен не обращает внимания на инспектора Митаку, пока тот машет ему и прощается. Я остаюсь в ванной наедине со своей «второй половинкой», и он не в состоянии перестать на меня пялиться. Я сердито смотрю на него, жалея, что не могу раздуться как кобра.
У него дёргается кадык.
— Я принёс еду. Подумал, что ты проголодалась.
— Я, блять, не голодная. Отвали от меня.
Он открывает контейнер с клубникой, и мой желудок сжимается в предвкушении. Бен отправляет одну ягоду себе в рот и опускается на колени, придвигаясь ко мне ближе. Из моего горла вырывается рык, и я сворачиваюсь в тугой комок, а он мурлычет в ответ, как будто успокаивает разъярённую кошку. В ушах грохочет пульс, когда он приближается, и я, как это ни парадоксально, возбуждаюсь от гнева и…
Он надувает губы и смотрит на меня, стоя на коленях.
— Больно, да? Чувствуешь давление в животе?
— Иди к чёрту.
— Я знаю, как это происходит. Омеги обожают ныть об этом, умоляя их трахнуть.
Бен предлагает мне контейнер с клубникой, и я хватаю ягоды. Он склоняется, утыкается носом в мои волосы, и я решаю отпустить всё это, пока набиваю рот. Клубника сладкая и сочная, и я смакую каждый жалкий кусочек, вплоть до зелёных черешков, измазывая рот ягодным соком. Желудок пробуждается, и я понимаю, что умираю с голоду, а в двух шагах от меня гора еды.
Кажется, Бен уловил мои мысли. Он скользит носом по моей щеке и целует в уголок рта, слизывая сок. Я вздрагиваю и крепче сжимаю полотенце.
— Хочешь мою рубашку? — бормочет он.
Я коротко киваю. Любая защита сгодится. Он откидывается назад, снимает рубашку и держит её у меня над головой, чтобы я смогла её надеть. Она гигантская, но удивительно тёплая и мягкая, она пахнет домом и безопасностью. Бен берёт полотенце и зарывается в него лицом, а я на мгновение теряюсь в запахе рубашки, погружаясь в него с головой. Голос удовлетворённо урчит.
наша пара обеспечивает…
Отпихнув Бена, я на четвереньках ползу к еде. Он поворачивается мгновенно, быстрее, чем в голове успевает промелькнуть хоть какая-то здравая мысль, и хватает меня за бёдра. Он прижимает мою задницу к паху, но отступает, стоит мне развернуться и ощериться. Я рычу и вижу его с поднятыми руками в извинениях, и затем разрываю набитый едой пакет.
Бен усаживается сзади и притягивает меня, устраивая у себя между ног. Он глубоко вдыхает, касаясь моей ярёмной вены, пока я, игнорируя его, беспорядочно вскрываю контейнеры. Сначала я беру горсть черники и запихиваю её в рот так быстро, что чуть ли не давлюсь. Она такая вкусная и сладкая! Сок стекает по моим пальцам, и я забываю, что должна злиться на человека, сидящего позади. Его пальцы скользят по моему плечу, а другой рукой он сдавливает мою ляжку, разворачивая запястье так, чтобы обхватить её полностью. Меня это не волнует. Я слишком занята жратвой.
Он шепчет мне на ухо, и я почти чувствую его влажные губы.
— У меня дома есть ещё еда для тебя, Рей… и твоё гнездо. Я принесу тебе всё, что захочешь. Что ты любишь?
— Стейки, — ворчу я с набитым ртом. Я вдруг странным образом успокаиваюсь и перестаю так быстро есть. — … Я люблю персики. Бананы. А ещё чернику.