— Да, мисс Кеноби, входите, пожалуйста. Ему нехорошо.
Стоит зайти, как меня охватывает паника. Здесь симпатичный зал ожидания, чем-то похожий на тот, где я встретила Маз Канату, но на двери, что ведёт вглубь здания, висит внушительного вида замок. А ещё тут журналы, телик и синий ковёр на полу. Эта клиника исключительно для чрезвычайных ситуаций, таких как неконтролируемая течка или гон.
Появившаяся коротко стриженная блондинка ведёт меня вперёд. На её бейдже я читаю имя: Бренда. Она смотрит на меня с сочувствием.
— Мы не можем его здесь держать, — мягко говорит она. — Мне очень жаль, мисс. Вы же знаете, как это бывает с истерией, вызываемой разлукой. — Взгляд её голубых глаз блуждает по полу. — Если вы боитесь идти с ним домой, возможно, будет проще спариться у нас. Мы поможем, если что-то случится. Можете хоть целую неделю здесь оставаться.
— Спасибо, не стоит, — отвечаю я. Не собираюсь я трахаться на глазах у кучки незнакомцев.
Прежде чем увидеть Бена, я слышу его крики. Я ощущаю от него лишь гнев и начинаю колебаться, когда Бренда отпирает дверь. Это настоящая клетка. Без окон. Запертая на висячий замок, словно её обитатель — бешеное животное. Дверь со скрипом отворяется, и я заглядываю внутрь.
Здесь погром: всё разбито и поломано. Бен раздолбал их небольшенькую кровать, настольную лампу и тумбочку. Он сорвал с петель дверь ванной, пробил пару дыр в бетонных стенах. Отчаяние и страх буквально висят в воздухе, заполонив комнату.
Он стоит в двух шагах от двери, сжимая кулаки с окровавленными костяшками, и, услышав нас, резко оборачивается. Зрачки поглотили тёмную радужку, зубы обнажены, осунувшееся лицо обрамляют спутанные чёрные волосы. Весь его внешний вид кричит о том, что он — голодный зверь, именуемый истеричным Альфа-самцом. Ну, на нём хотя бы надета больничная одежда.
— Бен, — осмеливается обратиться к нему Бренда. — Пришла Рей. Твой Фамильяр. Помнишь её?
Это очень грустно. Конечно, мы оба перестали быть собой, но, чёрт возьми, Бенова манера вести себя изменилась до неузнаваемости. Он кивает, глядя на меня. В животе всё болезненно сжимается, и, к своему огромного стыду, я чувствую, что мои трусики намокают. Тело не обманешь.
Бренда тоже кивает.
— Ладно, отлично. Тогда я оставлю вас ненадолго, хорошо?
И она выходит. Я стою в метре от Бена, который оценивающе глядит на меня своими звериными чёрными глазами. Я бросаю взгляд на камеру в верхнем углу комнаты, а он приближается ко мне, медленно и хищно. Вот она, биология, которую я не в состоянии контролировать, во всей своей красе. Мы — лишь пешки в её игре.
Бен рычит, стоит мне переступить с ноги на ногу, будто готовясь бежать. В своих тапках я поджимаю пальцы ног, пока он приближается, шумно дыша, вероломно дегустируя мой аромат, а потом утыкается носом мне в волосы. Кожа зудит в предвкушении, но разум призывает к спокойствию, а Бен тем временем обнюхивает меня и придвигается своим огромным телом ближе. Он жмётся пульсирующей эрекцией к моему животу и дёргает на мне майку, неотрывно и увлечённо вдыхая запах моих волос.
Раздувать эту драму до вселенских масштабов я не собираюсь. Никто из нас не ведает, что творит, но откажи я сейчас — и станет только больнее, когда наконец всё закончится. Бен срывает с меня топ, затем штаны, и я с трудом сглатываю. Когда свожу бёдра, он рычит.
— Не дёргайся, — цедит он. Голос, глубокий и гортанный, словно не принадлежит ему.
Я дрожу. Он оттаскивает меня за волосы от стены и волочит к сломанной кровати. Матрас на удивление целый, хоть и разорван в нескольких местах. Бен забирается на кровать и пристраивается сзади, а я, прежде чем вообще подумать об этом, встаю на колени и прогибаю поясницу, отклячивая зад. Разум трепещет, предвкушая вязку, хоть я и вою в ужасе при одной мысли о ней. Мне уже не хочется сопротивляться потоку эмоций, которые с каждой секундой проносятся в моей голове.
Больничная роба летит на пол.
— Заткнись, сука. Я собираюсь тебя обрюхатить.
Я щерюсь и брыкаюсь. Никаких тебе прелюдий и предварительных ласк. Бен скалится в ответ, забирается на меня и проникает внутрь, насаживая на член. Мы оба шипим, раздражённые неестественным спариванием, и Бен прижимает мои руки к матрасу. Над нами властвует химия. Я пытаюсь освободиться, но Бен зарывается лицом мне в шею, нащупывая железу. Мои мысли приходят в исступление, я в ярости оттого, что мною овладели, и прямо перед укусом начинаю неистово орать.
Бен прокусывает кожу, и я умолкаю, чувствуя, как нас опутывают узы, крепко-накрепко связывая друг с другом. Он удерживает меня зубами за пульсирующую железу, остервенело трахая, и внезапно я… успокаиваюсь. Мучительное стремление съебать от него подальше исчезает в мгновение ока. Мышцы расслабляются, и я закрываю глаза, нежась в чужеродном ощущении безопасности и покоя. Я практически прихожу в себя.
Я чувствую, как в груди Бена колотится сердце, но в остальном его эмоции для меня — сплошной тёмный лес. Он отпускает железу и замедляет толчки, теперь урча и зализывая кровоточащую рану на горле. Из меня так и хлещет. Я жалобно хнычу, когда он скользит языком по укусу, отчего к мозгу устремляются импульсы удовольствия. Моя беснующаяся Альфа-сторона наконец-то затыкается.
— Моя, — рокочет Бенов голос. Он скользит рукой мне между ног. — Роди мне щенков.
Он сопит мне в волосы, но желание убежать больше не просыпается. Я подмахиваю бёдрами навстречу толчкам и трусь о его пальцы, наслаждаясь бесстыдными влажными звуками, которые издают наши тела. Жар и боль в животе постепенно отступают. Я корчусь от удовольствия и достигаю разрядки с отвратительным воплем, который наверняка слышен всем в этом здании. Бен вцепляется в мои бёдра, тяжело дыша мне в затылок, и беспорядочно вколачивается в меня, утешая какой-то примитивный зов у меня внутри. Я охаю, ухватившись за матрас.
— Просто охеренно хорошо, — выстанывает он. Его хватка неимоверно крепка — синяков мне по-любому не избежать. — Засажу тебе ребёнка. Моя пара забеременеет, как это и должно быть.
— Пожалуйста, — умоляю я, прерывая собственное молчание.
Крепко поцеловав меня в скулу, Бен стонет и матерится себе под нос.
— Ты хочешь этого?
Нет. Но в такой жаркий момент это заводит. Я киваю, и от волнения голосок заливается трелью:
да да да да да нужны щенки нужен бен
— Ты мне нужен, — хнычу я. — Пожалуйста, Бен, повяжи меня. Кончи в меня, пожалуйста.
На долю секунды он замирает, как будто чему-то удивившись, а потом утыкается носом в изгиб моей шеи.
— Повтори.
— Ч-что именно? — хриплю я, приближаясь к очередному оргазму.
Бен потирает большими пальцами мою поясницу.
— Что я тебе нужен.
О, ну конечно! Но теперь я могу сказать это без раздражения. Мне это даже приятно. Раз так, можно и понуждаться.
Я сглатываю, дрожа от желания.
— Ты мне нужен. Вот почему я пришла сюда и…
Он совершает ещё один резкий толчок, который обрывает меня на полуслове. Он уже близко. Его плоть пульсирует внутри, и саму меня вот-вот поглотит оргазм. Я цепляюсь за простыню, когда он опускает руку к клитору и прикусывает метку единения.
— В пижаме, которую я тебе купил, — перебивает меня Бен. — Из нашей квартиры. — Он чертыхается и лижет метку, вырывая у меня стон. — И я трахну тебя в нашем гнезде, когда закончу вязать тебя здесь. Потому что я тебе нужен. И я даю то, что тебе нужно.
— Да, да! — Я почти визжу в знак согласия, хоть мне и немного стыдно. — Пожалуйста, Бен!
— Вот так, — хрипит он, — я… блять! … я тебе нужен!
Он скоро достигнет разрядки, и я, ощутив внезапно набухший узел, кончаю вперёд него. Я выстанываю его имя, и вместо железы Бен кусает за загривок, отчего меня всё равно окутывает тёплым удовольствием и покоем. Он вздрагивает и резко толкается, потягивая крепкий узел, и мы чувствуем, как из него вырывается первая струя спермы. Округлив глаза от ощущений, я испытываю ещё один оргазм, пока Бен изо всех сил пытается на меня не свалиться.