— Забавная пижамка, — протягивает он. — Малявка выходит на новый уровень. Какая очаровательная хуйня, Рей.
— Как ты узнал мой номер?! — требую я, держа в дрожащей руке баллончик.
Бен хватает меня за запястье прежде, чем я успеваю среагировать. Мне удаётся выпустить немного спрея, но Бен вырывает у меня аэрозоль и заламывает руку за спину, чтобы толкнуть меня в машину животом вперёд. Где-то слышится лай собаки, а он рычит и трёт глаза одной рукой, другой удерживая меня на месте. Я прижимаюсь щекой к крыше, и тяжеленная туша Бена не даёт мне двигаться. Я ворчу и извиваюсь.
Он рывками расстёгивает пуговицы у меня на груди, обнажая плечо. Метка единения начинает покалывать, когда Бен проводит по ней кончиками пальцев. Приближаясь губами к моему уху, он произносит.
— Скоро это случится, — шепчет он, обвивая ладонью мою метку. — Начнёшь устраивать гнёздышко из одежды и одеял, будешь выть и обильно течь, как хорошая Омега. Я прямо здесь и подожду, пока не станет невмоготу это игнорировать, и пока ты не начнёшь умолять меня прийти и выебать тебя. Ты сделаешь это, потому что это твоё предназначение.
— Иди нахуй! — брызгаю я слюной. — Ты не лучше дикого зверя!
— М-м. Тебе понравится. — Бен проводит носом у меня за ухом и вдоль изгиба шеи. — Поверь мне.
Я пихаю локтем ему в рёбра, и он отпускает меня: не потому, что ему больно, а потому, что он закончил меня мучить. Бен ухмыляется в ответ на мой взгляд, когда я обхожу его, чтобы пойти в дом, и застёгиваю пуговицы на пижаме. Мой гнев доходит до предела, и я неистово жажду разбить окна своей машины. Это глупо, но я просто хочу во что-нибудь впечатать кулаки.
Бен смотрит на часы.
— Думаю, это займёт меньше недели. Какая-нибудь вещь твоего Фамильяра должна взорвать тебе гормоны. — Он небрежно стягивает с себя чёрную рубашку и бросает её мне. — Скорее всего, ты захочешь, когда у тебя начнётся. Решишь позвонить — я буду недалеко. Ты ведь девственница?
Я не хочу признаваться, что получаю странное удовольствие, чувствуя запах его рубашки. Вместо этого я раздуваюсь как кобра, надеясь, что Бен уберётся к чёрту, если я буду выглядеть устрашающе.
— Сколько тебе лет? — рявкаю я.
— Двадцать восемь. — Он складывает руки на широкой груди. Теперь он в белой майке. — Самое время обрюхатить девочку и остепениться, верно?
— Мне семнадцать, ты, больной ублюдок!
Во мне вспыхивает ярость, словно разряд молнии, и я едва не ударяю кулаком ему в гортань. Я резко отступаю назад, стискивая зубы, и несусь вверх по лестнице с газовым баллончиком.
Роуз и Пейдж пытаются со мной заговорить, но я лишь отмахиваюсь от них и топаю в спальню, захлопывая за собой дверь. Я бросаю рубашку Бена, как будто она кишит пауками, и швыряю перцовый спрей обратно в ящик. Меня аж колотит от бешенства. С минуту я меряю шагами комнату и, схватившись за голову, потираю виски. Тебе не придётся ничего делать, Рей. Ты никому не принадлежишь. Ты сама себе хозяйка. Ты…
гнездо?
Я останавливаюсь как вкопанная. В комнате тихо, но я чувствую лёгкий звон в ушах.
………гнездо!
Меня бросает в холодный пот, и я вытаращиваюсь, бегая глазами из стороны в сторону, пытаюсь найти хоть какое-то объяснение голосу в моей голове. Вокруг темно и тихо. Это исходит от меня.
Оно пульсирует. мне… нужно!.. Я чувствую запах рубашки Бена через всю комнату. … мне. нужно гнездо!! м-м.
— Нет, — бормочу я, тряся головой. Я опускаюсь на пол, запуская пальцы в волосы, и зажмуриваю глаза. — Нет… нет…
м-м… м-м-м-м-м-м!
Кожа раскалена как оголённый провод, а прохладная комната становится для меня просто огромной. Я резко вскакиваю и снова начинаю ходить из угла в угол, но тихий голосок воркует мне, просачиваясь в мозг. Я не могу думать ни о чём, кроме еле уловимого мускусного запаха от рубашки Бена, доносящегося с другого конца комнаты. Сердце начинает колотиться сильнее, когда я об этом думаю, и степень тревожности достигает своего апогея.
гнездо!!!!
Я стенаю, тряся головой.
— Нет-нет!
Голос давит сильнее. гнездо!!!! гнездо!!! ГНЕЗДО!!! ГНЕЗДО. ГНЕЗДО. ГНЕЗДО. ГНЕЗДО.
Это всё чёртова рубашка. Я несколько раз бью себя по голове, чтобы заткнуть этот голос, хватаю рубашку с пола, чтобы уничтожить её. Приятное тепло ползёт вверх по руке от самых кончиков пальцев, прикоснувшихся к ней. Я на секунду замираю, зачарованная тем, насколько мягка ткань и как она славно пахнет домом. У меня никогда не было своего дома. И я даже понятия не имею, как, чёрт возьми, должен пахнуть дом.
Дрожа, я бросаюсь в ванную и, отрываясь от рубашки, кидаю её на белый глянец ванны, беру спички и поджигаю ткань под вопли голосов в голове.
?!?!ГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДОГНЕЗДО!!!!
Я сползаю на пол, обхватив голову руками, и всхлипываю в попытках побороть непреодолимое желание спасти рубашку. Наконец голос затихает, когда запах Бена искажается запахом обуглившихся остатков ткани, и вскоре голос переходит в слабый шёпот.
У меня над головой срабатывает пожарная сигнализация, пока я сижу, уставившись на тоненький серый дымок.
Я сама себе хозяйка. Я не заложница биологии. Я сама себе хозяйка. Я сама себе хозяйка. Я сама себе хозяйка…
====== Casus Fortuitus (Непреодолимая сила) ======
ПАРА!
Распахнув глаза от пронзительных импульсов где-то на подкорке, я медленно приподнимаюсь на кровати и сижу как истукан. Метка единения невыносимо зудит, а по телу проскальзывает дрожь от предвкушаемого удовольствия, вызывая мурашки по коже. Ветерок из коридора приносит с собой в спальню чей-то смешок, и мои широко раскрытые глаза останавливаются на знакомой фигуре, стоящей в дверном проёме.
Бен опирается о косяк, скрестив на груди свои огромные руки. На нём всё та же белая майка, что и прошлым вечером, и, устремив на меня взгляд, он с причмокиванием жуёт жвачку. Я сижу, не шевелясь, и пристально на него смотрю, а он, расплывшись в улыбке, отталкивается от дверного косяка и неспешно идёт ко мне. Моё сердце бьётся словно птичка в клетке. Я молчу и даже не смею вздохнуть.
Он останавливается прямо возле кровати, довлея надо мной, будто видение из ночных кошмаров, но я продолжаю смотреть в изумлении, как он стягивает майку через голову, а затем дёргает подбородком в мою сторону.
— Расстегни мне ремень.
Его голос. Я отшатываюсь и трясу головой, тщетно пытаясь устоять перед тоном Альфы. Бен повторяет это снова более низким голосом, и я опускаю глаза, чтобы сделать то, что он говорит. Скользкими от пота пальцами я несколько раз пытаюсь зацепиться за блестящую пряжку, и мне всё же удаётся ослабить ремень. Мои руки обмотаны бинтами и покрыты чередой безобразных зелёно-фиолетовых синяков. Я второпях расстёгиваю ему джинсы.
Бен перекатывает меня на живот и стаскивает до бёдер мои штаны. А потом склоняется надо мной и зарывается лицом в волосы, расставив руки по обе стороны от головы, словно заключив в клетку. Я в ужасе сжимаю простыни, учащённо дыша носом, пока он меня обнюхивает. Клетка захлопывается. Выхода нет.
Выхода нет. Выхода нет. Выхода нет…
— Вставай, ленивая задница!
Судорожно вздохнув, я выползаю из-под простыней и окончательно просыпаюсь. В ушах неистово звенит, когда Джессика, насквозь провонявшая алкоголем, запрыгивает на кровать с заливистым смехом, а я изо всех сих пытаюсь выдавить из себя улыбку. Я не совсем уверена, что это было — кошмарный сон или видение. У меня теперь будут видения? Может, они появятся, когда я начну заливать всё вокруг своими выделениями, как протекающий питьевой фонтанчик? А что, если По меня учует? Да он с потрохами меня сдаст.
Надеюсь, я хотя бы буду принимать супрессанты, пока кто-нибудь не поймёт, что происходит. Я унижена и хочу всё это остановить, прежде чем оно начнётся: Бен, омежья хрень и всякая Фамильярная дичь. Я даже не знаю его фамилии, но правительство и глазом не моргнув позволит ему меня сцапать. Абсолютно незнакомый человек может превратить мою жизнь в настоящий ад.