- Заходи уже!
Вошла служанка с подносом.
- Оставь!- указав на маленький столик у окна, - Иди, и чтобы никто нас не беспокоил, накажу жёстко!
Анна бесшумно удалилась.
- Кем тебе быть в этом доме, сама решай! Госпожой или пленницей? Меня всё устроит.
Дхофа приходила в себя:
- Мерзкий, гадкий, вонючий! Никогда не любила, а теперь призираю и ненавижу!
Елизар взяв её рукой за подбородок, попытался поцеловать, она выскользнула из его объятий.
- Ещё одно слово и отправлю в бордель, вместе с девками из табора, там любят таких горячих штучек,- с ухмылкой произнёс он.
Девушка плюнула ему прямо в лицо:
- Негодяй! Будь проклят ты и плоть твоя гнилая и душа твоя чёрная!.. не будет тебе прощения!
Мужчина отвесил ей хлёсткую пощёчину.
Краем зрения она увидела на подносе нож, решение пришло мгновенно. Девушка из последних сил оттолкнула его и метнулась к столу. Елизар не успел даже сообразить, как точным ударом ножа был поражён в шею. " Джофранка не раз видела в таборе, как забивали скотину, знала место удара, чтобы животное не мучилось"
Мужчина, как подкошенный сноп свалился на пол, к её ногам, хрипя и захлёбываясь собственной кровью, он взывал к помощи, пытаясь рукой зажать место удара, но кровь хлыстала сквозь пальцы:
- Помоги...
- В аду тебя уже ждут, - она хладнокровно переступила через слабеющее тело и направилась к выходу.
Слегка приоткрыв дверь, увидела в конце огромной комнаты какое-то движение и сделала шаг назад. Её слегка подташнивало и ноги были ещё слабы, от непонятного зелья, которым её опоили. Девушка подошла к окну, за окном было уже темно, кое -где стояли осветительные фонари. Она со страхом открыла окно, барин издавал хриплые предсмертные звуки, но она даже боялась взглянуть в его сторону. Посмотрев вниз, поняла, что высоковато, но другого пути к спасению не было. Под ногами ощутила какой-то предмет, поняла, это монисто, подняла и надела на шею, жаль было оставлять такую красоту. Ещё раз вглядевшись в темноту и никого не увидев, решилась на побег. Джофа бесшумно соскользнула с подоконника и благополучно приземлилась. Непослушными ногами она побрела в сторону табора, стараясь быть незамеченной.
Шандор с Донкой сидели в шатре.
- Где наша девочка? Уже давно прибежала бы, чует сердце, беда с ней,- вздыхала женщина.
- Все беды от вас женщин, сама виновата или отказала бы или согласилась бы, такой почтенный человек честь нам оказал,- затягиваясь трубкой с махоркой, говорил барон, не без горечи,- твоё воспитание женщина, на тебе вина лежит.
Спор между супругами нарушило, какое-то движение снаружи.
Барон не успел выйти из шатра, как прям на его руки, свалилась Джофранка.
- Вай, вай! Дитятко... что с тобой случилось? - запричитала Донка.
- Замолчи! Помоги лучше!
Девушке помогли лечь на пуховый лежак.
- Воды, воды дайте, - слабым голосом попросила она.
На юной цыганке кроме нижнего платья и сверкающего монисто, ничего не было, на подоле были видны капли крови, мать всё поняла:
- Вай, вай, бесчестный человек! Он обидел тебя моя девочка?
- Замолчи! Я убью этого негодяя!
- Я уже это сделала! -с серьёзным лицом сказа девушка и рассказала, всё как было.
Шандор опомнился:
- Скоро здесь будут жандармы, надо торопиться, надо поднимать людей и трогаться в путь, вам надо уходить, срочно! Где-то надо укрыться, вам с нами нельзя, берите телегу и подальше от этого проклятого места. Собирайтесь! Я подниму людей, да не тяните время, каждая минута дорога,-
он обнял обеих женщин,- кто знает, свидимся ли ещё? Знайте я вас сильно люблю и даже там, подняв глаза к небу, - я буду заботиться о вас.
- Любимый мой муж! Как же мы без тебя?! - разрыдалась Донка, - с 13 лет под твоим присмотром.
- Хватит! Слезами не поможешь, позаботься о нашей дочке...
Помог запрячь кобылу в телегу, собрать всё необходимое в кибитку и когда они тронулись, пошёл поднимать людей.
Не суждено было свидеться больше Шандору с любимыми своими женщинами, единственной дочкой и дражайшей супругой. Табор уже собирался в дорогу, как нагрянули жандармы. Многих мужчин там же засекли нагайками до смерти, в их числе был цыганский барон. Некоторых забрали в участок. Все кибитки и шатры были сожжены. Долго стояли вопли и стенания цыганок, проклиная всё и вся... А к утру вспыхнуло имение Павлицких, пожар не скоро пришлось потушить...
Уже неделю скитались женщины, переезжая от одного населённого пункта к другому, подальше от источника бед. Иногда останавливались в какой-нибудь деревне, чтобы раздобыть пропитание. В этот раз сделали привал у небольшой деревни, времена были тяжёлые, в городах поднимались народные волнения, крестьяне жили в ожидание прихода новой власти.
Увидев женщину, идущую к колодцу, Донка подошла к ней:
- Постой красивая! Дай скажу, чего сама не ведаешь, может спасибо потом скажешь, - она взяла свободную руку женщины и не дав ей опомнится стала говорить,- Не пускай мужика в город, вдовой станешь, детей осиротишь. Время нынче лихое, не своим делом занимается он. Хлеба поднимаются, за ними уход нужен. За лучшей жизнью все пойдут, кто останется, кто семьи кормить будет?