- Да, что такое говоришь? Не верю, куда он от семьи и детей?- пыталась освободить руку испуганная селянка.
- Трое деток у тебя, два сына и девочка, погодки., пять было бы, да муж не дал народиться им, от побоев его скинула, чуть Богу душу не отдала... А мужик твой суровый, всю семью в страхе держит, поколачивает тебя, хочешь, сделаю: будет тише воды, ниже травы, руки на тебя не поднимет. Григорием зовут мужа, тебя Настасьей!- глядя в глаза продолжала цыганка, - Слово твоё закон для него будет, семью от голода спасёшь, не послушаешь, - пропадёшь. Времена тяжёлые наступают, каждый сам за себя... слова заветные скажу, и себя и детей сохранишь.
- Что взамен потребуешь? Золото у меня нет!
- Требовать не могу, разве что из продуктов подашь, куры вижу есть, козочка... Что не пожалеешь. Дочка у меня занемогла, в кибитке лежит, силы ей нужны, чтобы подняться. На краю деревни ждать будем.
- Как есть, всю правду сказала, уж не знаю, откуда тебе это ведомо, но от помощи не откажусь. Мастеровой Гришка у меня - рукастый, да больно злоблив...Хорошо, жди! Соберу вам, что смогу, да и ты не забудь, что обещала.
Недолго ждала Донка. Пришла женщина, как обещала, принесла продуктов: молока козьего бутыль, картошки, сало, яиц с десяток, да хлеба пол булки. Очень довольна осталась цыганка.
- Вот, - протянула она той, холщёвый маленький мешочек, - здесь соль наговорённая, станешь мужу незаметно в еду подсыпать: ни словом дурным не обидит, ни руки на тебя и детей не поднимет. Слово моё верное! А тебе спасибо за еду, нам с дочей надолго хватит. Молится станешь, за нас не забудь... Пусть Господь милует тебя и деток твоих.
Не успели они отъехать от селения, как навстречу им два верховых - казаки. Донку в жар кинуло, сердце заколотилось, не по их ли душу?..
Казаки спешились.
Женщина поняла, что им надо остановиться.
- Откуда и куда путь держите? - поинтересовался один из них.
- Не из Питерской губернии? - спросил другой.
- Нет, мы из Тверской волости, муж молодку взял, нас с дочкой выгнал, вот, к своим прибиться решили,- нашлась цыганка.
- А там разве не свои?
- Из другого табора взяли меня, сына не смогла родить мужу, больше никого не смогла, только дочку.
- Врать не стоит нам, в участок заберём, там-то правду из вас выбьют!
Из кибитки раздался кашель.
- Это дочь моя, простыла, может ещё чего, слышала чахотка ходит по деревням, она слаба, может где и схватила заразу эту...
- Ладно езжайте!- с опаской, отойдя подальше от женщины, сказал один из казаков, - меньше здесь бродяжничайте. Слышали небось? В Питерской Губернии, цыгане барина, как поросёнка зарезали и имение сожгли, так всех цыган, кого до смерти засекли, кого в кутузку, так вот...
- Нет не слыхали, господин хороший. Мы далече от тех мест, а людей жалко - Вай, вай...
Казаки ускакали, Донка перевела дух.
-Ты как там доченька? - обратилась она к Джофранке.
- Полегче, скоро совсем оправлюсь, только крылья у души моей сломаны, так грубо и жестоко...
- Девочка моя, всё наладится, всё пройдёт, мир не без добрых людей, вон смотри, сколько еды у нас теперь, на неделю хватит, сенца для кобылицы в поле всегда взять можно, да и трава пока есть, все сыты будем, до холодов далеко ещё.
Недели три скитались женщины, не могли прибиться к табору какому- ни будь, не встречались им люди кочевые. Позже узнали, что приказано было всех цыган гнать подальше от мест проживания людей, во избежание беды... они понимали, что и кто тому виной.
- Дона,- обратилась по имени Джофранка к матери, - последнее время опять не здоровится мне, голова кружится, тошнит часто.
- Вай, вай, голубка моя! Вот уж негодяй! Семя в тебе своё оставил!- сокрушалась женщина.
- Мама ты о чём таком говоришь? Хочешь сказать я от этого демона, ребёнка прижила? - не верила девушка.
- Именно это и хочу сказать, девочка моя.
- Сделай, что ни будь, ты ведь знаешь, как от этого избавится, избавь меня, от этого чудовища, я уже сейчас ненавижу в себе это!- умоляюще просила она мать.
- Нельзя так о ребёнке, хочешь род наш под корень известии? И не думай даже, не позволю! Шандора нет в живых, нутром чую. Мой любимый муж,.. на кого нас покинул? Вай, вай,- обхватив голову руками, заголосила женщина, - не дам погубить дитя, и отец твой не позволил бы.
- Сама справлюсь! Избавлюсь от ублюдка! - настаивала Джофа.
Донка остановила бричку:
- Вылазь! - строго сказала она,- мужа лишила, весь табор извела, сколь людей погубила! И внука лишить хочешь?! Золота тебе мало всё было!.. Все беды из-за ненасытности твоей!
Молодая цыганка с трудом слезла с телеги.
- На! Жри! - мать бросила к ногам дочери звенящий, холщёвый мешочек, - живи с этим если сможешь, тебя мне уже не спасти, прокляты мы людьми, внука хоть спасти хотела..
- Но!- тронула кобылу Донка. И тут же в поле раздался душераздирающей крик дочери. Женщина остановилась.
Джофранка стояла на коленях, обхватив голову руками:
- За что мне всё это?! За что?! Разве ж не хотела я любить и быть любимой, просто время не пришло. Прости меня мама, прости, нет той Джофранки, самовлюблённой и гордой, она умерла в тот день, когда лишили её чести. Я знаю моё время сочтено, но раз ты так хочешь, я выношу тебе внука, только вымоли ему счастливую судьбу, не такую, как у нашего рода.