—До двадцати лет, — Рами посмотрела на небо и умолкла. Говорить о прошлом было больно, и, кажется, Миа почувствовала и перевела тему.
—А я родилась в Химинг, это небольшая сельская община в Верхней Баварии.
—Община? В каком смысле? — Рами посмотрела на нее. — Что-то религиозное, типа секты?
—Да нет, — засмеялась Миа, — Не знаю, как это у вас в России называется. Небольшое поселение на берегу озера. Частные дома с огородами, полно зелени.
—Деревня, — произнесла Рами, по-русски.
—Наверное, я по-русски, ни слова не понимаю.
Миа ненадолго умолкла, ее красивое лицо приняло задумчивое выражение, словно она погрузилась в воспоминания о прошлом.
—У нас поблизости не было моря, но до озера Химзее рукой подать. Когда мы были маленькие, с братом бегали туда летом в жару, чтобы прыгать с пирса. Если бы отец узнал, то надрал бы нам задницу. — Миа улыбнулась.- С тех пор вид большой воды всегда вызывает у меня теплые воспоминания.
Рами кивнула. Внезапно Миа наклонилась и попыталась поцеловать ее. Рамиля испугалась, резко отвернулась, и губы Миа лишь скользнули по шее.
—Прости, это было неправильно, вот так лезть к тебе без разрешения, — тут же извинилась Миа и виновато улыбнулась. — Но ты такая привлекательная в лунном свете.
—Я не могу. — Рами спустила ноги на землю и села. — Ты красивая, очень, но…
—Но ты влюблена в Тилля, да? — Миа смотрела, не отводя взгляда.
—Да, — Рами опустила голову. — Понимаю, что это глупо и у такой, как я нет ни одного шанса, но когда вижу его, у меня просто крышу сносит. Мне хочется прикасаться к нему, хочется, чтобы он поцеловал, Господи, мне хочется, чтобы он…
Рами смущенно умолкла. Похоже, алкоголь развязывал ей язык получше сыворотки правды.
—Хочется, чтобы трахнул, — закончила за нее Миа. — Этого не нужно смущаться. Наш Тилль, он такой брутальный и у многих вызывает подобные чувства. А еще этот его взгляд, полный загадки, перед ним сложно устоять.
—Его глаза сводят меня с ума, — Рами рассмеялась, и Миа ответила ей улыбкой.
—Ты знаешь, я ведь могу тебе помочь с ним, — она чуть наклонила голову и взглянула с лукавством. — Хочешь, я поговорю с Тиллем насчет тебя и все расскажу.
—Нет, — поспешно воскликнула Рами. — Не вздумай даже, я умру со стыда, если ты это сделаешь.
—Милая, он, в сущности, простой парень из Шверина, и переспать с ним вполне реально, — Миа подмигнула ей. — Возможно, твое помешательство сразу пройдет после секса. Так бывает: ты думаешь — любовь, а на самом деле — зов плоти.
—Нет, прошу тебя, не нужно, — Рамиля смотрела с мольбой во взгляде и Миа тяжело вздохнула и кивнула.
—Ладно, как хочешь, но напрасно ты…
Она вдруг умолкла и взглянула куда-то поверх головы Рамили. Рами обернулась и увидела Круспе. Она и не знала, что Рихард тоже собирался приехать. Он молча смотрел на них из темноты, а в пальцах красным огоньком тлела сигарета.
—Ричард, — Миа поднялась и пошла к нему. — Ты меня ищешь? Я и не знала, что ты здесь.
—Так ты сама уехала в машине с Тиллем, потому и не знала, — сказал он холодно и затянулся сигаретой.
—Извини меня, я решила, что ты уже уехал и не стала тебя искать.
—Мне плевать, Миа, — бросил он. — Можешь не оправдываться.
Рами поспешно встала с шезлонга и пошла назад в номер. Ей вовсе не хотелось общаться с этой парочкой, или подслушивать их разговоры, они немного пугали ее, хотя Рами и не могла понять, чем именно.
После темноты и свежести майской ночи, внутри помещения ей показалось слишком светло и жарко. Она нерешительно остановилась в дверях, поискала глазами знакомые лица, и заметила своего старого знакомого в бордовой водолазке. Пока они ехали в машине Рамиля выяснила, что его зовут Франц, и он много лет работает на группу. Только вот кем именно он так и не сказал, похоже, напился так сильно, что и сам не понимал этого. Сейчас Франц сидел в большом кресле с изогнутой спинкой и к удивлению Рамили, пил вовсе не водку, а кофе из маленькой чашки. Больше в гостиной никого не было, зато сверху, из спальни, доносились голоса и смех. По всей видимости, пока Рамиля отдыхала на улице, вечеринка переместилась на второй этаж, и, учитывая количество красивых подвыпивших женщин, она могла плавно перейти в свингер-пати, а она определённо не была готова к такому. Уже во второй раз за вечер Рамиля пожалела, что вовремя не воспользовалась щедрым предложением Флаке и не поехала домой, когда была такая возможность.
Она подошла к столику с закусками, взяла тарталетку с красной рыбой и закинула в рот. Есть хотелось жутко. Закончив с тарталеткой и отряхнув крошки с черного свитшота, Рамиля съела несколько канапе с помидорами черри, ветчиной и оливкой, но так и не наелась. На другом столике она заметила тарталетки побольше, наполненные чем-то наподобие салата и направилась к ним, когда прямо за спиной услышала:
—Проголодалась?
Рами вздрогнула от неожиданности и прижав ладонь к груди, повернулась на голос. Прямо перед ней стоял Тилль.
—Я думала ты наверху в спальне, — сказала Рами.
Тилль удивленно поднял брови в ответ на ее реплику. Рамиля вдруг осознала, как вызывающе это прозвучало и густо покраснела.
—Прости, я не то хотела сказать, я…- она умолкла, не зная, что еще говорить и смущенно потупила взгляд.
—Забей на извинения, давай лучше присядем, и ты, наконец, расскажешь о себе, — он указал рукой на мягкий плюшевый диван и взяв с тарелки тарталетку, направился к нему. Рами пошла следом.
Тилль уселся на центр дивана, небрежно вытянув ноги. Рами робко пристроилась на самый краешек и повернула к нему лицо. Когда они оказались, так близко Рамиля заметила, что глаза его покраснели, а прямо по центру лба красуется довольно глубокая ссадина. Она помнила, как он со всей силы, ударил головой по стойке микрофона на песне Sonne, и подумала как это, должно быть, больно. Мансур никогда не бил ее по голове, но она могла себе представить весь спектр ощущений и повела плечами.
Тилль же выглядел совершенно расслабленно, и, казалось, его ничуть не беспокоит ни ссадина, ни довольно громкие женские стоны, раздающиеся из спальни.
—Ты давно переехала в Германию? — спросил он и откусил от тарталетки, засыпав черные штаны крошками.
—Полтора года назад, — ответила Рамиля.
—Да ты что, — он еще не прожевал, потому слова прозвучали похожими на «бу-бу-бу», но Рамиля все же поняла и кивнув головой, добавила.
—Да, это было в середине ноября.
Тилль дожевал, стряхнул крошки на пол и спросил с интересом:
—А как ты умудрилась так хорошо выучить немецкий язык? Или ты знала его раньше? У тебя почти нет акцента, я был уверен, что ты живешь тут лет десять.
—Нет, я совсем не знала его раньше. В школе изучала английский и французский, а немецкий пришлось учить на месте. Но, мне это легко дается, — она улыбнулась — Мама говорила, у меня настоящий талант, и так оно и есть. Мне достаточно месяца, чтобы научиться сносно говорить и понимать незнакомый язык.
—Я не понимаю, тогда почему ты работаешь поваром? — он выглядел удивлённым.
Рамиля пожалела, что вообще подняла эту тему, объяснить ему, почему не закончила институт и не стала переводчицей, она не могла, а врать тому, кто значит для нее так много не хотела, потому просто умолкла и стала разглядывать собственные пальцы.
Тилль некоторое время молча смотрел на нее, а потом просто перевел тему, за что она была ему невероятно благодарна. Они немного поболтали о музыке, погоде, предстоящем туре и городах, которые предстоит посетить, когда из спальни спустились остальные гости. Открыли шампанское, принесли водку. За столом стало шумно, и Рами ощутила себя не в своей тарелке. Какой-то незнакомый Рамиле мужчина завел разговор о машинах. Компания тут же с радостью подхватила тему.
—Ты можешь говорить, что угодно и называть меня предателем, Тилль. — сказал он, — Но нет ничего лучше маслкаров. Взять тот же Chevrolet Camaro Exorcist, c компрессорной восьмеркой LT4 с приводным нагнетателем. Его двигатель после доработки выдаёт 1014 лошадиных сил и 1310 Ньютон-метров вместо изначальных 649 сил и 868 ньютон-метров.