Она отвела взгляд от зеркала, открыла шкаф и вытащила чистую белую мужскую рубашку и черные брюки. Хозяева поначалу настаивали, что ей, как и прежним экономкам, следует носить форму: темно-синее приталенное платье до колен и светлый передник, но если во всех других вопросах Рами готова была, уступить, то тут осталась непреклонна, и они смирились, позволив ей ходить по дому исключительно в брюках и свободных мужских рубашках. Кажется, они решили, что она лесбиянка, а Рами поддерживала эту иллюзию. Она стригла волосы коротко, не пользовалась косметикой, никогда не носила юбок, в выходные посещала уроки тайского бокса, не встречалась с парнями, и даже повесила несколько плакатов Кристен Стюарт на стене в своей комнате. Этот образ делал ее незаметной для всех мужчин в доме, и Рами была этим вполне довольна.
Переодевшись, она вышла на кухню. В отличие от ее комнатки, тут все сверкало роскошью. Современная мебель в стиле модерн, новейшая бытовая техника, каменная столешница из цельного куска мрамора, хрустальная люстра, напольное покрытие из керамогранита, итальянская мозаика на стенах, изысканная посуда из китайского костяного фарфора, дорогая кофе машина с миллионом программ и опций. Хозяева любили помпезность и не жалели на это денег. На столешнице, на специальной подставке стоял небольшой планшет. Рами взяла его в руки, включила экран, зашла в рабочий чат. В нем светилось одно непрочитанное сообщение от хозяйки.
—Рами завтрак подавай к десяти. Я буду омлет из двух яиц, а Герхард снова хочет твои фирменные блинчики с ягодами. И завари тот чай, что я купила вчера.
Дальше шло несколько улыбающихся смайликов. Ее хозяйка была довольно дружелюбна, особенно если ей не перечить.
Рами кивнула и принялась за дело. Перво-наперво нужно было отмыть плиту. Вчерайше свиные отбивные оставили на ней следы жира, а такое хозяйка не любила. Похоже, придется переодеться во что-то попроще. Рами вернулась к себе, сменила белоснежную рубашку на черную футболку с изображением любимой группы. Пока никто не видит можно ходить и в фанатской одежде. Изображение Тилля на собственной груди грело душу, а в особенности после сегодняшнего сна. Рами улыбнулась, вспомнив, что именно сказал ей вокалист в темной кладовке, прежде чем поцеловать. Да уж, в жизни таких слов от мужчин ей точно не дождаться, уж она то это знала.
Вернувшись на кухню, Рами надела передник, резиновые перчатки и принялась отчищать зеркальную поверхность. Хозяйка не выносила запаха щелочных и кислотных моющих средств, потому мыть приходилось обычным мылом и это занимало чуть больше времени, чем обычно.
Но, даже учитывая заскоки хозяйки, работа в этом доме оказалась настоящим подарком судьбы. Если бы Рами, почти не говорящая по-немецки, без каких-либо рекомендаций и разрешения на работу чудом не попала на эту должность полтора года назад, то давно бы наложила на себя руки от безысходности. Сбежать из дома оказалось намного проще, чем выжить в другой стране, не имея для этого никаких навыков и средств.
Закончив с плитой, она взглянула на часы, до десяти оставался еще час. Значит, есть еще время перебрать продукты в холодильнике и проверить сроки их годности. Хозяйка очень трепетно относилась к таким вещам.
Перебирая баночки и вчитываясь в даты Рами, снова вернулась мыслями к своему чудесному сну, смакуя его подробности и так увлеклась этим, что не заметила, как пролетел почти час. Из приятных размышлений ее вырвал голос хозяина. Кажется, он отдавал распоряжения садовнику. Рами вздрогнула, взглянула на часы. До десяти оставалось меньше пятнадцати минут, а она даже тесто для блинчиков не приготовила. Нужно было поторапливаться.
Будь на ее месте кто-то другой, вряд ли он бы успел к сроку, но у Рами был настоящий кулинарный талант. Она умудрялась одновременно жарить блинчики на двух сковородках, параллельно готовить омлет для хозяйки и делать ягодную начинку, пока в плоском керамическом чайнике заваривался чай.
Ровно в десять она, изобразив на лице приятную улыбку вышла в столовую, неся на подносе дымящийся завтрак и полный комплект столовых приборов. Хозяйки, к ее удивлению за столом не оказалась. Зато хозяин, Герхард Аурман, полноватый мужчина пятидесяти пяти лет со строгим лицом и холодным взглядом серых глаз, который обычно даже не смотрел в ее сторону, сегодня повел себя странно. Он поднял голову, и некоторое время пристально разглядывал грудь Рами, а потом усмехнулся и отвел взгляд. Рами внутренне напряглась, еще не хватало, чтобы хозяин стал ее домогаться. Она слышала такие истории от других молодых экономок, но была уверена, что ее образ лесбиянки и холодная отстранённость хозяина оберегут ее от такого, но, похоже, ошиблась. Она осторожно поставила перед ним тарелку с блинчиками, стараясь даже не смотреть в его сторону, а потом отошла на другой конец стола, где обычно сидела хозяйка, поставила тарелку с омлетом и спросила:
—Простите, герр Аурман, мне оставить завтрак для фрау или лучше принести его позже?
—Оставь на столе, — он махнул рукой. — И называй меня Герхард, если не сложно.
Рами еще больше напряглась. С чего бы это ему просить о таком. Она оставила тарелку на столе и направилась в кухню, когда хозяин окликнул ее:
—Ты потому и Рами, да?
—Что, простите? — она обернулась и с испугом уставилась на хозяина, не понимая вопроса.
—Рами — это твой псевдоним, потому что ты их фанатка? — снова спросил он и указал рукой на ее футболку. — В честь группы Раммштайн?
И только тут она поняла свой прокол. В суматохе, боясь не успеть к десяти, она забыла сменить фанатскую футболку на рубашку. Потому что хозяин так смотрел на нее. Он вовсе не грудь разглядывал, а довольно фривольное изображение Тилля.
—Простите, — она закрыла подносом грудь. — Я убиралась на кухне и забыла переодеться. Сейчас же сменю одежду, обещаю, такое больше не повторится.
—Тут не за что извиняться, — Герхард улыбнулся. — Это всего лишь майка, и она ничуть не хуже белых рубашек, что ты все время носишь. К тому же у тебя очень красивые тату на руках и не вижу причин их скрывать.
Рами похолодела. Ее руки и правда, украшали яркие узоры татуировок, но они были там вовсе не для красоты. Под чешуей дракона, оплетающего ее левую руку, скрывались множественные ожоги от сигарет, которые она не хотела никогда никому показывать. А толстый стебель розы, усеянной множественными шипами на правой, прятал глубокий шрам, идущий вниз по вене до самой ладони. Она очень надеялась, что хозяин не заметил этих дефектов кожи. Ведь увидь он их и мог решить, что Рами склонна к суициду. Еще не хватало потерять хорошую работу из-за такой глупости.
—Так как тебя зовут на самом деле? — хозяин чуть улыбался, не отводя от нее взгляда.
—Рамиля. Это обычное татарское имя, — сказала она. — А не псевдоним, как Вы подумали. Рами, это сокращенно. Меня так мама называла.
—Какое забавное совпадение, — хозяин усмехнулся и наконец, отвел от нее взгляд. — Принеси чай, пожалуйста, Рамиля.
—Конечно, — она обрадовалась возможности уйти и пулей вылетела из столовой.
Перед тем как нести чай она сбегала к себе, сменив майку на безопасную белую рубашку и лишь после вернулась в столовую. Хозяйки так и не было. Рами поставила чайник на середину стола, налила чай в любимую кружку хозяина и направилась к двери. К ее радости герр Аурман был поглощен завтраком и чтением новостей с экрана смартфона и больше не разговаривал с ней.
Она заглянула в столовую через десять минут. Хозяйка сидела на своем месте и с недовольным лицом ела омлет. Рамиля знала, как она не любит остывший завтрак и пожалела, что оставила его на столе, по указанию хозяина. Сам Герхард Аурман уже закончил трапезу и сейчас неторопливо пил чай, поглядывая на жену. Рами неслышно вошла в столовую, стараясь не встречаться взглядом с хозяйкой, взяла пустую тарелку и пошла к выходу, когда герр Аурман снова окликнул ее.
—Рами, погоди, нам с Катариной нужно с тобой поговорить.
Рами замерла на месте, вцепившись пальцами в тарелку, словно ища у той защиты. Такие фразы никогда не предвещали ничего хорошего. Похоже, он все же видел шрамы, и решил ее уволить, от греха подальше.