—А теперь расскажи мне, что все это значит.
—Что все? — она не могла понять, о чем он вообще говорит, неужели вчера было еще что-то ужасное, о чем она не помнит.
—Вот это, — он внезапно чуть задрал ей рукав и провел пальцем по глубокому шраму, скрытому под татуировкой. — Ты ведь пыталась убить себя, верно? Мне нужно знать, почему и когда.
—А с чего ты взял, что я стану тебе что-то рассказывать? — Рамиля густо покраснела и рывком выдернула руку, спрятав ее между крепко сведенных коленей.
Рихард нависал прямо над ней, и от этого становилось неуютно.
—Потому что ты боишься потерять работу, — ответил он с гадкой усмешкой. — Не расскажешь, и устрою так, что тебя уволят.
—Да ты настоящий подлец! — Рами смотрела на него взглядом полным ненависти и ноздри ее раздувались, словно у быка.
—Меня и не так называли, — он вернулся к окну, снова уселся на подоконник и вытащил пачку сигарет.
—Ну, уж нет! — Рами вскочила с табурета и подошла к Рихарду вплотную. — Курить ты тут точно не будешь, мне потом Роберт голову открутит.
—Ладно, — Рихард убрал пачку обратно в карман и переплел руки на груди. — Я слушаю твою историю.
—Нахрена это тебе нужно? Что с тобой не так? Неужели тебе не ясно — это личное и я совсем не хочу с тобой делиться. Мы даже не друзья, Рихард.
—Тебе нужна причина? — он чуть приподнял бровь. — Объясню. Я вижу, что это попытка суицида, причем ты резала не поперек, как делают все, а прямо по вене и значит, действительно хотела умереть. А я совсем не желаю, чтобы кто-то из нашей команды посреди тура убил себя, а нас потом поносили в прессе и социальных сетях как жестоких гадов, которые довели девочку до суицида.
—Ну, так уволь меня, — она чуть выдвинула вперед подбородок. — И тогда никакого риска. Зачем тебе моя история, итак ясно, что я не в себе, не так ли?
—Я не подлец, как ты выразилась, — он расцепил руки и убрал их в карманы джинсов. — Напротив, я добрый человек, который не хочет сделать ошибку. Многие делают глупости, особенно в молодости, но я должен знать, что сейчас все в порядке и это не повторится. Я увидел этот шрам еще после концерта и хотел с тобой поговорить, но ты уехала с Тиллем. А потом сам напился и обо всем забыл.
—Я могу дать тебе обещание, такое не повторится. Так что можешь расслабиться и спокойно ехать в свой шикарный отель.
—Нет, — он отрицательно покачал головой. — Это не годится, я хочу сам сделать выводы. У меня было много знакомых в депрессии, и они тоже уверяли, что точно ничего такого не сделают, да только через пару дней их труп находил кто-то из близких.
—А с чего ты взял, что я расскажу тебе правду?
—А ты не умеешь врать, — он пожал плечами. — Я сразу увижу, если ты начнешь юлить.
—Тебе не нужно этого знать, — Рами уставилась в пол. — Я не могу рассказать, это все слишком личное и болезненно для меня.
—Да мне плевать, болезненно это или нет, или ты объясняешь, или я тебя уволю. Решать тебе.
Рами судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Он требовал невозможного. Только раз в жизни она рассказала свою историю, и это было очень сложно. Им с психологом понадобилось целых три сеанса лишь для того, чтобы она смогла говорить об этом, а тут он просит вот так без подготовки. Нет, к черту. Пускай увольняет. Она уже хотела сказать ему, что ни за что не расскажет, когда вспомнила глаза Тилля и то, как он погладил ее по голове. Неужели она сможет потерять возможность быть с ним рядом и изредка касаться его руки, слушать смех и иметь призрачную надежду понравится ему? Да и работу с ее документами найти будет совсем не просто, если начнутся проверки, то, скорее всего, она их не пройдет. Накоплений нет, а без жилья и работы Рами пополнит ряды бездомных на вокзале или будет торговать собой за деньги. Уж лучше сразу умереть, чем такое. Рихард терпеливо ждал, не отводя пристального взгляда, и она кивнула.
—Ладно, но тебе это не понравится. Сразу говорю.
—Скорей всего, — он чуть усмехнулся, — я терпеть не могу сопливые любовные истории истеричных барышень. Но ради группы придется потерпеть.
—Это не столько сопливая, сколько долгая история. Если не имеешь ничего против, я буду готовить обед и параллельно рассказывать. Иначе мне к двум не успеть и Роберт уволит меня без твоей помощи.
Таким образом, Рами надеялась облегчить свою задачу, возможно если руки будут заняты, то и рассказывать станет проще. Ведь уже однажды у психолога она сделала это, значит сможет и сейчас.
—Хорошо, как скажешь, — он согласно кивнул и, указав на ее кружку на столе добавил. — Только я хочу курить и выпить чашку чая.
—Курить — на балкон, — он махнула рукой сторону гостиной, — а чай я сделаю.
—Делай, я скоро вернусь, — он поднялся и вышел из кухни.
Рами слышала, как он открыл скрипучую балконную дверь, потом прикрыл ее за собой. Неужели она действительно собирается ему все рассказать? Это безумие. Кто он такой? Высокомерный музыкант с завышенным самомнением. Чертовски внимательный музыкант, и это не стоит забывать. Никто не обратил внимания на шрам, а Рихард не просто заметил, так еще и правильные выводы сразу сделал. Сраный Круспе. Он не оставил ей выбора. Хочет она того или нет, но придется все ему выложить.
Рами тяжело вздохнула, включила чайник, нашла чистую кружку и, бросив в нее чайный пакетик, поставила на стол. «Плюнуть что ли ему в чашку», зло подумала она, но тут же поняла как это глупо. Она залпом выпила свой чай, налила кипятка в кружку Рихарда, а потом принялась вынимать продукты из пакетов. Если к двум не сделать обед: куриный суп, жареного цыпленка и тушеную капусту, то ее уволят и без помощи Рихарда, так что надо поторапливаться. Взяв большой поварской нож Рами приступила к делу.
Круспе вернулся через пять минут и принес с собой горький запах табака. Она поморщилась, но ничего не сказала, продолжая нарезать овощи для супа.
—Спасибо за чай, но я предпочитаю зеленый, — Круспе уселся на табурет позади нее.
—Мне плевать, что ты там предпочитаешь, — процедила Рами сквозь зубы и с остервенением стала шинковать лук.
—У меня не так много времени, потому давай быстрее, — сказал он через некоторое время и, судя по звукам, отхлебнул из чашки.
Рами тяжело вздохнула, закинула нарезанный лук на сковороду и начала говорить:
—Мне было девятнадцать, и я только перешла на второй курс, когда к нам в институт пришла Соня. Она переехала из Москвы, и нам казалось, что эта девушка олицетворение столичного шика: высокая, стройная, длинные светлые волосы до плеч, всегда стильно и модно одета. А еще у нее были невероятные голубые глаза и красивая улыбка.
Рами замолкла, начав шинковать сельдерей, и некоторое время раздавался только стук ножа о доску. Говорить было невероятно тяжело. Она похоронила все воспоминания, а сейчас словно вручную приходилось откапывать их из глубокой могилы.
—А говорила, что предпочитаешь мужчин, — беззаботно произнес Круспе.
Рами повернулась к нему всем корпусом, сжимая нож в руке и прошипела:
—Или ты заткнешься, или я больше ничего тебе не скажу.
Рихард с ужасом смотрел не на нее, а на нож в руке и Рамиля поняла, что выглядит сейчас как маньяк, а учитывая, что она собирается ему рассказать, лучше его не пугать. Она опустила руку и сказала уже спокойно:
—Пожалуйста, не перебивай, мне очень сложно говорить об этом, а ты сбиваешь.
—Извини, — он, наконец, взглянул ей в глаза и кивнул. — Продолжай.
Рамиля снова вернулась к нарезке овощей и продолжила рассказ…
Комментарий к Глава седьмая.
Отбечено — milladay
========== Глава восьмая. ==========
***
—Соня пришла к нам в сентябре, а уже в октябре мы стали лучшими подругами, и я понятия не имею, как это вышло. Все хотели с ней дружить, а повезло только мне. Я ценила эту дружбу так, как ни ценила ничего до этого. Я была влюблена в свою подругу, но не так, как ты можешь подумать, это была чистая платоническая любовь, сродни поклонению, — Рамиля чуть повернулась и взглянула на Рихарда. Он пил чай и смотрел куда-то в сторону. —Хотя тебе это, наверное, незнакомо.