Рихард молча кивнул, и Рами утерев рукой слезы продолжила:
—Нож пролежал там целый месяц, а потом Мансур пришел домой пьяный и мучал меня до утра. Мы жили в разных частях дома, у них там так положено. Когда он ушел к себе, я поняла, что больше не выдержу такого, достала этот сраный нож и попыталась вскрыть вену. Это было очень непросто и зверски больно. Но я смогла. Наверное, если бы нож был острый, то такого шрама бы не осталось, — Рами сглотнула. — Я легла на кровать и ждала конца, но тут этот гондон вернулся. Сука, он никогда не возвращался, но в то утро зачем-то пришел и нашел меня в полуобморочном состоянии. Я потеряла много крови, там все было в кровище: белье, матрас, ковры. Они потом заставили меня отмывать это, твари. В то утро мне не дали умереть. И знаешь, что сделали его родственники после этого случая?
Рихард лишь пожал плечами, он был бледен и судя по взгляду, шокирован ее откровениями, но Рамиле было уже все равно.
—Да нихера они не сделали. Все продолжилось, только стало еще хуже, — она задрала левый рукав и ткнула пальцем в один из круглых ожогов. — Мансур сделал это со мной, сказал, что раз я уже испортила кожу на одной руке, то теперь нечего ее и беречь. Он получал удовольствие, от моих мучений и никому до этого не было дела.
Она чуть подняла подол и указала на переплетение шрамов на бедре:
—А это он сделал, когда я в очередной раз попыталась убежать. На пятый год, когда он начал бить меня еще и за то, что не могу родить ему наследника. Его дом стоял на отшибе в горной деревне. До ближайшего поселка двадцать километров, но я надеялась, что смогу уйти. Ночью вылезла через окно с третьего этажа. Я страшно рисковала, если бы сорвалась, то наверняка сломала бы позвоночник, но мне уже было плевать. Потом перебралась через забор, забравшись на крышу микроавтобуса. У меня не было удобной одежды и обуви, только юбки до пола и ужасные туфли, которые натирали ноги. Но я все равно побежала и бежала всю ночь, а на утро меня заметила какая-то женщина из поселка, она ехала за продуктами на машине. Эта мразь даже не подумала помочь мне, а позвонила Мансуру.
Рами снова умолкла. Нужно было прекращать, иначе она не сможет совладать с эмоциями и разревётся прямо перед Круспе. Он уже ничего не спрашивал, лишь смотрел на нее из-под низко нависающих бровей, а в его взгляде был неподдельный ужас.
—Они поймали меня в пяти километрах от города, — сказала Рами тихо. — Закинули в машину и повезли назад. На людях меня не били, потому я ехала эти пятнадцать километров в полной тишине, и это оказалось еще страшнее, чем, если бы Мансур орал. А дома он завел меня в конюшню, снял хлыст с крючка и лупил по ноге, рассекая кожу. Молча бил, зло, пока я не поклялась ему, что стану послушной, — она подняла на Рихарда взгляд. — Ты это хотел узнать, да?!
—Рамиля, я не знал. Я хотел… мне надо было… черт…- Рихард умолк. Кажется, он растерял все свое красноречие и смотрел на Рамилю смущенным взглядом.
—Считаешь, я ненормальная? — Рами скривила лицо. — Да, блять, так и есть! Это разрушило мою психику, я дергаюсь по пустякам, меня накрывают приступы паники, я не могу спать с мужчинами, не могу выйти из дома без страха. Но только ты должен понять, я выбралась из того дерьма, мне понадобилось десять лет, но я сбежала, а теперь ни за что не хочу умирать. У меня и так украли большую часть жизни. Десять гребаных лет! И я не хочу лишиться и остальной. Потому можешь не волноваться, я не собираюсь себя убить.
Рами затихла и уставилась в пол. Кухню наполнял аромат жареной курицы. На улице ярко светило солнце, и до ее слуха донесся звук проезжающего мимо мотоцикла. Казалось, ничего не изменилось после ее рассказа, но только вот ей стало невыносимо, и сама тоже не желая, Рамиля разрыдалась, обхватив плечи руками.
—Прости, — тихо сказал Рихард.
—Простить? — она взглянула на него через пелену слез, застилающих глаза. — Ты заставил меня все это пережить еще раз, понимаешь?!
Он вдруг поднялся, подошел к ней и крепко обнял. Рами совсем не ожидала такого и растерялась, не зная как реагировать. Она уже и забыла, когда последний раз кто-то обнимал ее. От Рихарда пахло табаком и чем-то парфюмерным, и ей вовсе не хотелось, чтобы он считал ее размазней, но это внезапное человеческое тепло и сочувствие снесло последние барьеры. Рами обхватила его руками, уткнулась лицом в гладкую ткань рубашки и позволила боли, копившейся годами, вытекать вместе со слезами.
—Я не мог и предположить ничего похожего, мне так жаль, прости, — тихо сказал он и погладил Рамилю по спине.
Ее стала бить нервная дрожь. Слишком много случилось за последние дни, и Рами необходимо было выплакаться. Плевать, что его реакция вызвана чувством вины и неловкости, главное, что она сейчас не одна. Они стояли так минут пять, наконец, Рамиля начала успокаиваться и чуть оттолкнула Рихарда. Он тут же отпустил, отступил на шаг, с тревогой заглянул ей в глаза. Рами боялась увидеть в его взгляде осуждение или жалость, но этого не было. И если раньше Рамиля недолюбливала его и считала надменным снобом, то сейчас мнение о нем поменялось. Она все еще не могла назвать Круспе другом, но ощутила что они стали ближе, а для нее это было огромным шагом вперед.
—Извини меня, — повторил он. — Мне так неловко, я вынудил тебя рассказать. Не волнуйся, это все останется между нами. Я обещаю.
Она так устала, что не нашла в себе сил ответить, а лишь кивнула головой. Таймер на духовке запищал. Рами выключила газ и несколько секунд смотрела через окошко на золотистую курочку в духовке. Руки тряслись, то ли от похмелья, то ли от нервного перенапряжения.
—Ты плохо себя чувствуешь? — Круспе снова уловил ее состояние. Удивительная внимательность и эмпатия. Она никогда не думала, что он такой, считая Рихарда конченым эгоистом.
—Устала и не выспалась, — с трудом выговорила Рами.
—Может тебе прилечь? — предложил он.
—Не могу, нужно закончить с обедом, а потом приготовить все для банкета, — она тяжело вздохнула, наклонилась и открыла дверцу духовки. Волна жара ударила в лицо, Рами инстинктивно отшатнулась и чуть не упала.
—Что ты хочешь сделать? — спросил Рихард.
—Достать цыпленка, — ответила она, оглядываясь в поисках прихватки.
Рихард опередил ее. Схватил прихватки, хозяйским жестом отодвинул ее от духовки, легко вынул лист и поставил на металлическую подставку.
—Ты что-нибудь ела сегодня? — спросил он, и Рами лишь отрицательно покачала головой.
—А ну сядь, я сделаю тебе чая с сахаром, — он почти силой усадил ее на табурет, включил чайник, порылся на полках, выудил чайные пакетики, сахарницу, заварил чай, поставил на стол. Рамиля обхватила горячую чашку руками и сидела так, пока не стало слишком горячо. Тогда она положила руки на колени, ощущая приятное тепло идущее от них.
—Что ты обычно ешь на завтрак? — спросил Рихард, когда она сделала первый глоток.
—Хлопья с молоком, или варю себе кашу, иногда яйца.
—Хочешь, сделаю тебе чего-нибудь? — он смотрел на нее как на несмышленого малыша.
—Да не волнуйся ты, я не умираю, — Рами попыталась улыбнуться, но вышло жалко. — Ничего не нужно, я просто устала. Сейчас немного отдохну и займусь готовкой. Иначе ваш банкет сорвется, а Роберт меня убьет.
—У тебя есть список блюд для банкета? — спросил он.
—Конечно, хочешь узнать его раньше всех? — Рами была рада, что Рихард перевел тему и больше не спрашивает о прошлом. Похоже, с него оказалось более чем достаточно.
—Нет, хочу помочь тебе, — он чуть улыбнулся. —Насколько смогу.
—Помочь? — Рамиля удивленно подняла брови. — Ты что, вместо меня готовить собрался?
—Нет, конечно, — он рассмеялся. — Мы не настолько близки. Закажу, что смогу из ресторана поблизости. Это облегчит твою задачу.
—Роберт не одобрит этого, — Рами покачала головой. — Это слишком дорого. Он мне все время про экономию напоминает.
—Ну, с Робертом я сам разберусь, — он протянул руку. — Где меню?
—В комнате, он мне его на телефон присылает.