—Ой, да ладно, что ты, — он легонько похлопал Рами по плечу. — Это было совсем не сложно, а спать в автобусе самое неприятное, что с тобой может случиться, уже поверь мне. На утро разбитый как старая ваза, и все тело ломит, словно палками били.
К удивлению Рами, его прикосновение не вызывало волну паники, как обычно бывало когда до нее дотрагивался мужчина. Может, потому что Кристиан выглядел совсем безобидно? В любом случае, это ее порадовало. Она поймала себя на мысли, что ей комфортно, вот так, идти рядом и обмениваться ничего не значащими репликами. Не хотелось бы напугать его своими нездоровыми реакциями.
—А вот и то самое место, — он остановился и указал рукой на небольшое одноэтажное строение красного цвета с острой черепичной крышей над ней.
К кафе вела узкая тропинка, упирающаяся в низкий белоснежный заборчик с калиткой. Перед зданием, на выложенной тротуарной плиткой площадке, была организованная уютная уличная веранда. Вдоль заборчика росли цветущие герани в больших напольных горшках, к стеклянным столам придвинуты светлые плетеные кресла, с которых открывался потрясающий вид на пляж и балтийское море, сверкающее в лучах яркого солнца.
—Сегодня довольно прохладно, но я все равно бы сел на веранде, — сказал Флаке, остановившись перед входом. — Если ты, конечно, не умираешь от холода.
—Я не против, — Рамиля чуть улыбнулась ему. — Мне вовсе не холодно.
—А я мерзну постоянно, — он прошел внутрь и присел за один из столиков. — Видимо это потому, что я очень худой. Особенно ноги замерзают, у меня такое с детства. Сколько себя помню, все время стучал зубами от холода и всегда радовался возможности согреться. Ты не против, если я закурю?
—Пожалуйста, — она равнодушно пожала плечами.
—Тоже вот, дурная привычка. Никак не могу от нее избавиться, — он вынул сигарету из пачки и покрутил в тонких пальцах. — Я ведь бросал, и вполне успешно, а сейчас снова курю. И страшно заболеть раком, но второй раз бросить никак не получается.
—У меня отец умер от рака, когда мне было десять, — сказала Рами и сама опешила от того, что произнесла это вслух. Не в ее привычках было рассказывать посторонним такие личные вещи.
—О, сочувствую, — сказал он с печалью в голосе. — Мне повезло, мой отец жив и, надеюсь, еще долго будет здравствовать. Родители — это …
Он хотел еще что-то сказать, но тут из дверей кафе вышел официант с широкой улыбкой на румяном лице, и Флаке ответил ему тем же.
—Рад сегодня снова увидеть Вас в нашем скромном заведении, герр Лоренц, — Официант вынул из широкого кармана форменного фартука блокнот с ручкой, вопросительно посмотрел на Рами и добавил. — Доброе утро, чем я могу вас порадовать?
Рами растерялась от его вопроса, но Флаке, похоже, заметив ее смущение сказал:
—Мы будем комплексный завтрак, Томас.
—Отличный выбор, — официант еще мгновение улыбался им, а потом развернулся и скрылся в дверях заведения.
—Похоже, мы тут единственные посетители, — заметила Рами.
—Да, сезон пока не начался. Слишком холодно для купания, — он прикурил от зажигалки и выпустил в небо плотную струю дыма. — Хочу заметить, что тут, в общем-то, всегда довольно холодно, по крайней мере, для меня. Да и вообще, не большой я любитель плавать. Еще в школе это было настоящим мучением.
Появился официант и молча поставил на центр стола керамическую пепельницу. Флаке стряхнул пепел, сделал глубокую затяжку, а потом внезапно сказал:
—Ты ведь, наверное, хочешь знать, что я тут делаю, и почему не поехал как вся группа в Росток.
Рами и правда было это интересно, но она сама никогда бы не стала спрашивать, считая такие вопросы неприличными, потому сейчас лишь неопределенно пожала плечами. Но он понял ее жест как согласие и продолжил.
—Мне очень нравится это место. У меня тут знакомые отель держат, и когда появляется возможность, всегда приезжаю хотя бы на денек. В моем детстве, если я не болел на каникулах, отец возил нас с братом в отпуск к морю. И это место всегда напоминает о тех днях. А знаешь, что самое смешное, — он затушил сигарету. — Я никогда не возил сюда своих детей. Странно это, конечно. Почему так?
Рами не знала, что ему ответить и промолчала. Снова появился официант с подносом. Он расставил перед ними тарелки с жареной яичницей, кружки с дымящимся черным кофе и тарелку с аппетитными пшеничными булочками. Только сейчас Рами поняла, как сильно проголодалась.
—Что-то еще? — вежливо осведомился официант, а когда Флаке отрицательно покачал головой ушел, унеся с собой грязную пепельницу.
—Вообще-то курить тут нельзя, — сказал Флаке с таким видом, словно Рами его спрашивала об этом. — Но когда нет других посетителей, они ничего не имеют против. Порой нужно нарушать правила, чтобы жизнь казалась не такой скучной.
Рами вздрогнула и подняла на него взгляд. Он произнес почти те же слова, что говорил Тилль в ее недавнем сне. Но Флаке не заметил ее реакции, он был поглощён поеданием яичницы, и Рами решила последовать его примеру.
К ее удивлению, Флаке не позволил ей оплатить счет. Это внезапное проявление заботы насторожило ее. С чего бы ему делать такие широкие жесты, и нет ли в этом подвоха? Но Кристиан, по дороге назад, вел себя также непринужденно как и раньше. Сама того не желая, Рами расслабилась, даже получила удовольствие от приятной прогулки и его постоянной болтовни.
—А ты давно этим занимаешься? — спросил он внезапно, и Рамиля удивленно подняла брови.
—Чем, этим? — переспросила она.
—Спортом, — он указал рукой на пляж. — Я утром наблюдал за тобой, и это было очень красиво. Словно танец. Это что за боевое искусство?
—Тайский бокс, — она усмехнулась. — Мне никогда не казалось, что мои удары ногами можно принять за танец.
—Ну как же, знаешь, есть же такое искусство в Бразилии — называется капоэйра. Вот и тут очень похоже. Так как давно ты этим занимаешься?
—Около года. Когда жила в Берлине ходила на тренировку каждое воскресенье. А до этого я никогда спортом не занималась. В детстве не любила, а потом это было под запретом, — произнеся последнюю фразу Рами, испуганно умолкла, но, кажется, Флаке не обратил внимания на ее последние слова.
—Ничего себе, всего год и только раз в неделю, — он покивал головой. — Это же всего пятьдесят два занятия. Никогда бы не подумал, что за такой короткий промежуток времени можно научиться, вот так ловко управляться с собственным телом. Хотя мне вообще все это сложно представить, у меня хорошо только пешие прогулки получаются. Хотя ты итак это знаешь.
—Откуда я могу это знать? — спросила Рами, радуясь, что он перевел разговор на себя.
—Ну, так ты же видела на концерте, как я вышагиваю по беговой дорожке, со временем я стал делать это даже грациозно, — он рассмеялся. — Хотя поначалу все время боялся что упаду, убьюсь насмерть, и из-за меня придется прерывать концерт.
—Я никогда не была на концерте, а по видео, которые выкладывают фанаты в социальных сетях, сложно судить насколько это грациозно, — Рами улыбнулась. — Но я поверю на слово.
—Что значит, никогда не была? Это ведь потрясающее шоу, — он остановился и уставился на нее круглыми глазами, которые из-за очков казались еще больше.
—Как-то не довелось, — она виновато улыбнулась. Похоже, ее ответ ненароком задел его самолюбие и она добавила. — Это слишком дорого для меня, а так я бы с радостью сходила.
—Так почему Роберт не внес тебя в списки? — он нахмурился.
—Я его не просила, решила, что это не очень прилично, — она пожала плечами. — Да и сейчас так считаю.
—Так ты хочешь сходить на концерт? — он смотрел пристальным взглядом.
Рами стало немного не по себе. Она потупила взор, подумав с горечью, что этому ублюдку Мансуру все же удалось сломить ее волю и превратить в затравленную и пугливую овцу, которая уже никогда не может смотреть мужчине прямо в глаза.