Разговор императоров продолжался почти два часа. Точно его никто не слышал, до французских и австрийских офицеров, стоявших в стороне, доносились лишь отдельные фразы. У французов они не вызвали особого почтения к особе Франца II. Сегюр вспоминал: «Несколько взрывов смеха этого монарха нас удивили. К ним примешивались жалобы на то, что казаки разграбили ферму, которая ему особенно нравилась. Быть может, мы слышали не очень хорошо, но нас неприятно удивило то, что император большой страны в момент испытаний для своего государства был занят такими мелочами»38.
Последними словами, которые донеслись до офицеров, были следующие: «Итак, Ваше Величество обещает мне, что больше не будет начинать войны?» — сказал Наполеон, на что Франц с жаром ответил: «Да, я клянусь и сдержу свое слово!».
На этом встреча закончилась. Французский император любезно проводил Франца до его кареты, а потом, вскочив на своего арабского коня, весело воскликнул, обращаясь к своей свите: «Господа, мы возвращаемся в Париж! Можете считать, что мир заключен!»
Музыка гвардии заиграла торжественный марш, и до этого молчаливые ряды солдат вдруг ожили, и тысячи голосов огласили долину радостным криком «Да здравствует Император!».
На этом война с третьей коалицией для Наполеона закончилась. Он был уверен, что урок Аустерлица надолго запомнится и молодому русскому царю, и австрийскому императору. Наполеон был уверен, что великодушные жесты должны будут расположить к нему Александра, который ввязался в эту войну по глупости. Тотчас же в его ставку он в очередной раз послал генерала Савари.
Посланец Наполеона посетил сначала штаб австрийского императора, а затем вместе с генералом Штуттерхаймом отправился на встречу с Александром, который к этому времени уже благоразумно переправился на другой берег реки Мархи и расположился в небольшом замке в городке Холич. По словам Савари, он приехал в ставку царя 5 декабря еще до рассвета, примерно в 4— 5 утра. К его удивлению, Александр был уже одет и на ногах. Разговор начался со взаимных комплиментов, а затем Савари передал Александру условие, при котором боевые действия прекращались немедленно. Этим условием была немедленная эвакуация русскими войсками австрийских земель. «Хорошо, я согласен, — сказал Александр, — но какие гарантии ожидает от меня ваш повелитель?..» «Он попросил меня передать Вашему Величеству, — ответил Савари, — что ему достаточно будет вашего слова. Как только оно будет дано, я должен прибыть к войскам маршала Даву и остановить их движение». На что Александр удовлетворенно ответил: «Я даю вам это слово. Я тотчас же займусь исполнением того, что было согласовано. — А затем добавил: — Если обстоятельства более счастливые приведут вас в Петербург, я надеюсь, что сделаю приятным ваше пребывание там»39. Посланец императора даже не догадывался, что подобный случай должен был представиться ему очень скоро...
Возвращаясь обратно, Савари имел возможность увидеть русские войска на марше. Вот что он увидел: «Мы (автор мемуаров и Штуттерхайм) вынуждены были подождать, пока русская армия переходила через реку. Я спешился... и стал считать. Мимо меня прошло не более 26 тыс. человек всех родов оружия без пушек и без зарядных ящиков. Многие шли без оружия, у большинства не было ранцев. Было очень много раненых, однако они стойко шли сомкнутыми рядами вместе с остальными» 40.
Отныне боевые действия заканчивались. Официально перемирие было подписано 6 декабря в Аустерлицком замке. Последние выстрелы этой войны на главном театре военных действий прозвучали за день до этого вечером 4 декабря под Иглау. Так как эрцгерцог Фердинанд не мог знать об идущих переговорах, он атаковал баварские части, оставшиеся один на один с ним после ухода корпуса Бернадотта. У генерала фон Вреде было примерно в два раза меньше войск, чем у Фердинанда, и он после упорного боя оставил Иглау. Однако через несколько дней сюда вернулся корпус Бернадотта. В соответствии с условиями перемирия Иглау находилось в зоне французской оккупации, и город был оставлен войсками Фердинанда.
Наполеон по праву мог гордиться своей армией. В труднейшей стратегической ситуации его солдаты и генералы добились блистательной победы. Еще 3 декабря в Аустерлицком замке император написал свою знаменитую прокламацию, обращенную к войскам, которую в этот день могла услышать только гвардия. Теперь она стала известна всей армии:
«Солдаты! Я доволен вами. В день Аустерлицкой битвы вы оправдали мои надежды на ваше бесстрашие и увенчали ваши орлы бессмертной славой. Армия в 100 тыс. человек под командованием императоров России и Австрии менее чем в четыре часа была разгромлена и рассеяна. Все те, кто избежали ударов вашей стали, потонули в озерах. Сорок знамен, штандарты российской императорской гвардии, сто двадцать пушек, более 30 тысяч пленных — вот результаты этого дня, ставшего навеки знаменитым. Эта пехота, которую так хвалили, будучи в превосходном числе, не смогла устоять под вашим ударом, и отныне у вас нет равных. Так, в два месяца эта третья коалиция оказалась разгромленной и поверженной. В скором времени будет подписан мир, но как я и обещал своему народу перед переходом через Рейн, я заключу только такой мир, который даст нам гарантии и вознаградит наших союзников.
Солдаты! Когда французский народ возложил на мою голову императорскую корону, я доверился вам, чтобы поддерживать ее в блеске славы, который только может дать ей ценность в моих глазах. Но в этот же момент наши враги хотели ее разрушить и унизить! Они хотели сделать то же самое с железной короной, завоеванной кровью стольких французов. Они хотели вынудить меня возложить ее на голову наших злейших врагов! Это были самоуверенные и безумные планы, которые вы повергли в прах в день годовщины коронации вашего императора! Вы научили их, что если легко храбриться и угрожать нам, то нелегко нас победить.
Солдаты! Когда все, что необходимо, чтобы обеспечить счастье и процветание нашего отечества, будет сделано, вы вернетесь во Францию. Там вы будете предметом моего внимания и благодарности. Мой народ увидит вас с радостью, и вам достаточно будет сказать: «Я был в битве при Аустерлице», чтобы тотчас вам ответили: «Вот храбрец!».
Наполеон»41.
1 LangeronA.F. Journal... Рукописный фонд Российской национальной библиотеки. Ф. 73. Д. 276.
2 Revue d'histoire, 1907, № 80, p. 408.
3 Кутузов М.И. Сборник документов., т. 2, с. 235—236.
4 Там же, с. 237-238.
5 Там же, с. 239.
6 А. Васильев. Русская гвардия в сражении при Аустерлице 20 ноября (2 декабря) 1805 г. // Воин, № 3.
7 Кутузов М.И. Указ. соч., с. 362—363.
8 Andolenko S. Aigles de Napoleon contre Drapeaux du Tsar. Paris, 1969.
9 Revue d.histoire, 1907, № 80, p. 409.
10 Кутузов М.И. Указ. соч., с. 259.
11 Thiers A. Histoire du Consulat et de l'Empire. Paris, 1847, t. 6, p. 330.
12 L. Peyre. Napoleon et son temps. L'Empire. Paris, 1888, p. 43.
13 Ермолов А.П. Записки Еромолова А.П. М., 1991, с. 60.
14 Van Dedem de Gelder A.-B.-G. Un general hollandais sous l'Empire. Memoires du general baron de Dedem de Gelder. Paris, 1900, p. 193-194.
15 Gaulle C. de. La France et son armee. Paris, 1985, p. 130.
16 Stutterheim. La bataille d'Austerlitz. Paris, 1806. p. 103-104.
17 Аустерлиц. Воспоминания суворовского солдата. СПб., 1903, с. 14.
18 Клаузевиц К. О войне, т. 1, с. 84.
19 Там же, с. 186-187.
20 Barres J.-В. Souvenirs d'un officier de la Grande Armee. Paris, 1923, p. 59.
21 Fantin des Odoards L.-F. Journal du general Fantin des Odoards... 1895, p. 73—74.
22 Savary A.-J.-M.-R., due de Rovigo. Memoires du due de Rovigo pour servir a l'empereur Napoleon. Paris, 1828, t. 2, p. 209.
23 Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч., с. 221—222.
24 Langeron A.F. Journal... Рукописный фонд Российской национальной библиотеки. Ф. 73. Д. 276.
25 Stutterheim. Указ. соч., с. 106.
26 Ермолов А.П. Указ. соч., с. 59.
27 Czartoryski A.-J. Memoires du prince Czartoryski et correspondance avec l'Empereur Alexandre Pr. Paris, 1887, t. 1, p. 410.
28 Revue d'histoire, 1907, № 80, p. 411.
29 Thiard M.-T. Souvenirs diplomatiques et militaires du general Thiard, chambellan de Napoleon Ier. Paris, 1900, p. 239.
30 Ibid, p. 240.
31 Цит. по: Revue d'histoire, 1907, № 80, p. 415.
32 Ibid., p. 448.
33 Цит. по: Savary A.-J.-M.-R., due de Rovigo. Op. cit., p. 223.