Пока маленькая дивизия Ауффенберга, не торопясь, шла в западном направлении, французские войска с утра 8 октября уже наводнили правый берег Дуная. Мюрат перевел на южный берег реки почти все свои дивизии. Корпус Сульта форсировал водную преграду на глазах императора в Донауверте, корпус Ланна переправлялся через Дунай у Мюнстера, Даву — у Нойбурга, за корпусом Даву продвигались Мармон и Бернадотт.
Выполняя приказ императора, Сульт двинулся на Аугсбург. Перед ним шла драгунская дивизия Вальтера. Мюрат с 1-й драгунской дивизией Клейна, 3-й Бомона, кирасирами Нансути и гусарами из дивизии Трейяра устремился на Цузмархаузен.
Генерал Ауффенберг в это время, не спеша, достиг городка Вертинген, лежащего на пути в Донауверт. Австрийские разъезды, как ни странно, не обнаружили приближающиеся с северо-востока конные массы Мюрата, зато генералу донесли, что с севера замечена неприятельская пехота. Это были гренадеры Удино, шедшие в голове корпуса Ланна. Ауффенберг выслал против них небольшой авангард под командой генерала Динерсберга и, расположив свои войска на случай атаки, как говорят, преспокойно собирался обедать, тем более что время было вполне обеденное — около двух часов дня.
Как раз в этот момент с востока к городу подошла конница Мюрата. Не теряя ни мгновения, легендарный командир резервной кавалерии отдал приказ атаковать. Пока драгунские дивизии разворачивались в боевые порядки на равнине перед Вертингеном, 60 драгун из дивизии Клейна, ведомые отважным адъютантом Мюрата Экзельмансом, подскакали к деревушке Готтмансхофен, спешились в мгновение ока и атаковали передовые посты австрийцев. В считанные минуты неприятель был выбит из деревни.
Основная масса австрийцев была отделена от Мюрата речкой Цузам, текущей с севера на юг, поэтому, чтобы атаковать их, необходимо было овладеть городком Вертинген и находившимся в нем мостом. Эта задача была поручена дивизии Бомона.
9-й драгунский полк под командованием полковника Мопети галопом ворвался в предместье, взял мост и оказался в самом городке, рубя направо и налево растерявшихся от внезапной атаки австрийцев. Однако после первого шока австрийская пехота пришла в себя, и скоро из всех окон и дверей загрохотали ружейные выстрелы. Драгуны смешались под свинцовым ливнем.
Тогда решительный командир, не потеряв самообладания, отдал приказ спешить половину полка. Драгуны соскочили с коней и накинулись на врага, но уже не с саблями, а пустив в дело штыки и приклады. Через несколько минут дорога для всадников была проложена.
Пока спешенные кавалеристы успешно громили пехоту на улицах Вертин-гена, вторая половина полка в конном строю обскакала город слева, с ходу развернулась и тотчас атаковала отступающих австрийцев...
Бой под Вертингеном
В это же время дивизия Клейна, поднявшись чуть выше по реке, нашла у деревни Роггтен маленький мост. Драгуны и 10-й гусарский полк тотчас же воспользовались случаем и переправились на противоположный берег. Поблизости стояли австрийские кирасиры. Но французы даже не дали им времени на то, чтобы подготовиться к бою, и с ходу ринулись в атаку.
Австрийская кавалерия была одной из лучших в Европе. Особенно славились полки кирасир как слаженностью действий, так и качеством конского состава. Поэтому, несмотря на энергичные действия французов, здесь завязался упорный бой. Но через переправу подходили все новые и новые эскадроны. В результате австрийцы были охвачены со всех сторон и с большими потерями отброшены. Таким образом, тыл и правый фланг австрийской пехоты был открыт.
Как раз в этот момент с севера показались на дороге меховые шапки гренадер Удино — маршал Ланн, едва заслышав начавшуюся канонаду, ускорил движение своей элитной дивизии и, смяв авангард Динерсберга, вовремя пришел на помощь Мюрату. Под угрозой охвата с обоих флангов австрийская пехота построилась в большие каре и стала отступать.
Появление французских гренадер с севера и атака драгун Клейна с юга деморализовали неприятеля. 9-й драгунский полк вместе с подоспевшими 5-м и 8-м полками из дивизии Бомона развернулись в боевой порядок и ринулись на австрийские каре. Отчаянная конная атака сломила сопротивление австрийских гренадер. Через несколько мгновений ряды пехоты дрогнули, смешались — каре были прорваны. Австрийцы побежали в лес, неотступно преследуемые драгунами и конными егерями, пришедшими с авангардом Ланна.
«Этот блистательный бой, который мы расценили как предзнаменование удачи, не был кровопролитным, — записал в своем дневнике офицер дивизии Удино. — Он был так быстро завершен, что наша артиллерия не успела даже начать стрелять. Австрийцы были устрашены порывом, с которым атаковали их наши войска»3.
Отряд Ауффенберга был полностью разгромлен. Согласно австрийским данным*, части Ауффенберга потеряли 101 человека убитыми, 233 ранеными, 1 469 пленными (всего 1 803 человека), а также 3 знамени и 6 орудий. Сам генерал Ауффенберг попал в плен. Вполне доверяя австрийским документам, нужно, однако, заметить, что потери пленными были несколько большими. Кроме того, видимо, не было учтено и некоторое количество разбежавшихся и дезертировавших после боя, потому что на следующий день в отряде оставалось не более 1 600 человек (из 4 800). Вероятно, цифра, которую приводит в своем рапорте Мюрат — 2 200 пленных — не слишком далека от истины. Потери победителя были относительно невелики: около 140 убитых и раненых и... 2 пленных.
Скоротечность боя и значительная разница в потерях говорят о том, что бравурный рапорт командующего французской кавалерией императору, написанный вечером на месте боя, был близок к истине: «Ваша кавалерия, Сир, покрыла себя славой; трудно описать энтузиазм, с которым она атаковала, а также энтузиазм храбрых гренадер (Удино). Все атаки были совершены с криками «Да здравствует Император!». Полковники Арриги и Мопети были ранены, ведя в атаку свои полки, первый на неприятельских кирасир, второй — на пехоту... Мой адъютант г-н Экзельманс, который будет иметь честь вручить Вам это письмо, вел себя в бою самым достойнейшим образом. Он был всегда на острие атаки... под ним было убито две лошади»4.
* Не вызывает сомнения, что потери какой-либо стороны можно прежде всего оценивать по данным этой стороны, лишь изредка корректируя их по неприятельским источникам.
Мюрат неспроста подчеркнул, что «все атаки были совершены с криками «Да здравствует Император!»». Сражение под Вертингеном было первым в истории наполеоновской империи. Боевой клич «Да здравствует Император!», который, начиная с этого момента, в течение десяти лет будет раздаваться на всех полях Европы, прозвучал тогда первый раз под пулями неприятеля.
Желая отметить успех первого боя этой войны, Наполеон был щедр на награды, и капитан Экзельманс был не только произведен в следующий чин, но и получил офицерский крест Почетного легиона. Это был первый орден Почетного легиона, полученный непосредственно в боевой обстановке*.
Отмечая слаженные действия Великой Армии, следует отметить, что идеальные маневры существуют разве что под пером теоретиков. Во французских войсках также не обходилось без просчетов и ошибок. В частности, один из весьма неудачных маневров произошел как раз в день Вертингенского боя.
Дивизия Сент-Илера из корпуса Сульта выступила на рассвете 8 октября вдоль левого берега реки Лех в южном направлении. В задачу корпуса Сульта входило как можно быстрее отрезать путь отступления австрийцев на восток (через Аугсбург). Дивизия уже прошла около 20 км, когда ее догнал адъютант императора Филипп де Сегюр. Он принес приказ, еще раз подтверждавший направление марша через Аугсбург на Ландсберг.
«Ну что же, господа, — сказал нам генерал Сент-Илер, — ускорим шаг, чтобы прибыть вовремя, и оправдаем доверие императора», — пишет в своих мемуарах генерал Тьебо, тогда командир бригады в дивизии Сент-Илера. — Войска, которым сообщили содержание письма, удвоили свой шаг, распевая веселые песни и крича «Да здравствует Император!». Так продолжалось около четверти часа, как вдруг мы увидели адъютанта Мюрата, который несся в галоп через распаханные поля. Он приближался к нам справа, размахивая рукой и крича во всю мочь, чтобы мы остановили войска. Мы остановились. Он сообщил нам, что принц (Мюрат) сражается с многочисленным вражеским корпусом и что он приказывает нам как можно быстрее прийти к нему на помощь. «Это невозможно, — ответил Сент-Илер. — Видите, вот приказы императора...» — «А что Вы будете делать, если принца разгромят, если Макк прорвется?» Эти доводы, уже сами по себе сильные, были подкреплены гулом канонады, который раздался со стороны...».
Свидетель и один из главных участников этой сцены Сегюр написал: «Генерал Сент-Илер, мужественный и благородный человек, тотчас решился. «Вы слышите, — сказал мне он, — пушки зовут нас. И каков бы ни был приказ, нужно откликнуться на их зов». И в тот же момент он отдал приказ колоннам повернуть направо на Вертинген. Но как бывает в подобных случаях, едва его войска сделали сотню шагов в этом направлении, как ответственность за невыполнение приказа стала его одолевать. Он спросил меня, что я думаю. Честно говоря, я сам не знал, что сказать, и на всякий случай, считая, что так я лучше выполню свое поручение, я начал настаивать на важности приказа императора. Сомнения еще больше обуревали генерала».